Бронебойный экипаж

Четырнадцать танков горели на спуске и в низинке. Еще один танкисты подбили на кромке склона. Не так уж и плохо для одной атаки. Только какой ценой за это заплачено, вот в чем вопрос. Сколько осталось танков из числа трофейных, которые закопаны на окраине? Будет ли чем обороняться дальше? И как артобстрел пережила пехота? Какие там потери?

Тяжелые первые месяцы войны многому научили Соколова. А еще точнее, от многого отучили. Отучили радоваться раньше времени, надеяться на лучшее. Он привык верить фактам и строить расчет именно на них, а не на гипотезах и догадках. Ошибки на войне, тем более с таким сильным и опытным врагом, стоят очень дорого.

— «Семерка» докладывает! — послышался голос связиста. — У него и 313-го все в норме, повреждений нет. Из закопанных трофейных танков один уничтожен прямым попаданием в башню, еще у одного от попадания бронебойного снаряда заклинило пушку. У пехоты один убит, трое легко ранены.

Минус два ствола, подумал Соколов, это серьезно. Он рассчитывал, что они будут выходить из строя не так быстро. За один бой потерять два танка — это много. Еще три таких атаки, и нечем будет воевать. Пятнадцать немецких танков, а с учетом двух первых, поврежденных на краю обрыва, — семнадцать выведены из строя. Ладно, выхода нет, с такой арифметикой я все равно лишу их бронетехники, со злостью подумал Алексей.

— Товарищ младший лейтенант, — связист протянул трубку полевого телефона. — Вас Колодец вызывает.

— Колодец, я — Две Семерки, — отозвался Соколов.

— У тебя затихло? — послышался в трубке голос Лациса. — Докладывай обстановку.

— Немцы предприняли танковую атаку с ходу по нашему спуску. Уничтожено и выведено из строя семнадцать вражеских танков. Мои потери — два трофейных танка. Среди пехоты в результате обстрела позиций — один убит, трое легко ранены. В лесу ясно слышу шум моторов.

— Думаешь, уходят? Будут искать другое место прорыва?

— Не похоже, что уходят. Звук не удаляется. Что-то готовят. Думаю, до ночи будет еще одна атака.

— Держись, Соколов, держись, родной! — резко бросил Лацис. — Большая у меня на тебя надежда. Ты мне силы сэкономил, использовав трофейные танки. Немцы атакуют как бешеные. Потери у нас большие. Резервов нет, каждый держится сам! Понял меня, Соколов?

— Так точно, Колодец, понял! Клянусь, немец на моем участке не пройдет. Пока мы живы, не пройдет!

— Ты, Алексей, не горячись там, — голос майора стал усталым. — Мне не надо, чтобы вы геройски погибли. Мне надо, чтобы вы не пропустили врага, дали мне выполнить основную задачу. Чтобы вы все там живые были. По возможности…

— Есть, жить и сражаться, — ответил Соколов, стараясь, чтобы его голос прозвучал бодро и уверенно.

Добавить к своим словам он ничего не успел, потому что со стороны леса вдруг ударили орудия. Немецкие танки были снова у кромки обрыва, но теперь они вели себя осторожнее… Соколов увидел шесть машин. Опустив стволы, они почти одновременно выстрелили по позициям трофейных танков и пехотного взвода. Били фугасными снарядами, и Алексей на миг представил, каково там красноармейцам, когда отрыты только стрелковые ячейки, когда нет ходов сообщения.

Немцы отъезжали назад, прячась за кромкой обрыва, а потом выезжали то по два, то по три танка, то с одной, то с другой стороны и били фугасными снарядами. А по спуску из леса выползали бронетранспортеры с немецкой пехотой. И над лобовыми броневыми щитками бились язычки пламени из стволов пулеметов.

— Первый и шестой, — отдал приказ Соколов, — огонь по наступающему противнику. Второй, пятый, «семерка», 313-й, слушать меня внимательно. Зарядить фугасными. Цель — левый склон. Не целиться по танкам, целиться по склону на метр ниже среза. Ждать моего приказа. Огонь по команде.

Соколов ждал. Он даже не смотрел сейчас на «ханомаги», которые под огнем стали высаживать пехоту, поливая наши позиции огнем пулеметов. Кажется, один бронетранспортер подбили, но это сейчас не главное. Надо ликвидировать угрозу сверху, этот губительный огонь немецких танков по позициям. Они играючи появляются, стреляют и снова уходят под защиту склона.

Соколов выбрал левый склон и ждал, когда на нем появятся одновременно два немецких танка. Есть! Два танка резко остановились, и одновременно с их выстрелами по склону ударили четыре орудия со стороны города. Фугасные снаряды, предназначенные для разрушения укрепленных позиций и защитных сооружений, угодили под склон и разорвались на расстоянии не более полутора метров друг от друга. Они вызвали такое движение почвы, что значительная часть склона сдвинулась с места и с шумом поползла вниз, в пойму реки. Вместе с этим оползнем поехал вниз один немецкий танк. Второй тут же включил заднюю скорость, бешено завращались гусеницы, в конце концов и этот танк сначала медленно, потом все быстрее пополз боком вниз.