Брокен-Харбор

При виде Квигли у меня всегда возникает желание поправить галстук и проверить, не застряло ли что-то в зубах. От него пахло так, словно он позавтракал в забегаловке, — это многое бы объяснило, — а его верхняя губа лоснилась от жира.

— Верно, — ответил я, делая шаг назад.

Его набрякшие мешками глазки широко раскрылись:

— Быстро ты управился, да?

— Приятель, у нас работа такая — злодеев ловить. Ты тоже как-нибудь попробуй.

Квигли поджал губы:

— Боже, какой ты ершистый. Что, сомнения одолели? Думаешь, взял не того?

— Вряд ли. Но не переключай канал — и на всякий случай держи шампанское наготове.

— Полегче, Кеннеди, нечего вымещать на мне свои комплексы. Я просто радуюсь за тебя, вот и все.

Раздуваясь от обиды и возмущения, он тыкал в мою сторону газетой — чувство, что с ним несправедливо обошлись, для Квигли все равно что топливо.

— Мило с твоей стороны. — Я отвернулся к своему столу, давая понять, что разговор окончен. — Когда-нибудь, если мне станет скучно, возьму тебя на большое дело и покажу, как надо работать.

— А, точно. Закрой это, и снова будешь загребать все большие крутые дела. Ах, это будет так здорово для тебя, о да. Кое-кто, — обратился он к Ричи, — кое-кто из нас просто хочет раскрывать убийства, внимание прессы нам не нужно, однако наш Кеннеди не таков — ему подавай свет софитов. — Квигли помахал газетой: «АНГЕЛЫ УДУШЕНЫ В СВОИХ КРОВАТКАХ» и смазанная фотография из отпуска — смеющиеся Спейны на каком-то пляже. — Что ж, в этом нет ничего дурного. Главное, чтобы работа не стояла.

— Ты хочешь раскрывать убийства? — озадаченно переспросил Ричи.

Квигли проигнорировал вопрос и повернулся ко мне:

— Было бы здорово, если бы на сей раз у тебя получилось. Тогда, возможно, все забудут про тот раз. — Он уже поднял было руку, чтобы похлопать меня по плечу, но, поймав мой взгляд, поостерегся. — Удачи! Будем надеяться, что ты взял того, кого нужно. — Квигли ухмыльнулся мне, взмахнув скрещенными пальцами, и по-утиному заковылял прочь — портить утро кому-то еще.

Ричи с фальшивой широченной улыбкой помахал ему на прощанье.

— Что за тот раз? — спросил он, проводив Квигли взглядом.

На моем столе уже нарисовалась пухлая стопочка отчетов и свидетельских показаний. Я полистал их.

— Пару лет назад одно из моих дел накрылось. Я заподозрил не того, в итоге упустил преступника. Но Квигли соврал: кроме него, про этот случай давно никто не помнит. А он изо всех сил цепляется за то дело, потому что оно осчастливило его на год вперед.

Ричи кивнул, похоже, ничуть не удивившись.

— Когда вы пообещали показать ему, как надо работать, у него было не лицо, а чистый яд. Старые счеты, да?

Один из летунов обладал отвратительной манерой печатать заглавными буквами, которую непременно следовало искоренить.

— Ничего подобного. Квигли нихрена не умеет работать и винит в этом всех, кроме себя. Мне доверяют дела, которых ему никогда не видать, — а значит, по моей вине ему достается отстой, — и я их закрываю, чем еще больше порчу ему имидж. Следовательно, это я виноват, что он не смог бы раскрыть убийство даже в игре «Клюдо».

— Ему бы еще пару мозговых клеток, и стал бы брюссельской капустой. — Ричи откинулся на стуле, грызя ноготь и продолжая поглядывать на дверь, за которой скрылся Квигли. — Хорошо, что он настолько тупорылый, а то у вас возникли бы проблемы. Он только и мечтает всадить вам нож в спину.

Я отложил бланки показаний:

— Что говорил обо мне Квигли?

Ричи тихонько зашаркал ботинками под стулом.

— Только это. То, что вы слышали.

— А до этого?

Ричи держался спокойно, вот только ноги его нервно двигались.

— Ричи, не нужно беречь мои чувства. Если он подрывает наши рабочие отношения, мне надо знать.

— Не подрывает. Я даже не помню, что он сказал. Ничего конкретного.

— С Квигли так всегда. Так что он сказал?

Ричи дернул плечами:

— Гнал какую-то муру про короля, на котором не так уж много одежды, про то, что гордыня до добра не доведет… Полный бред.

Жаль, что я не опустил этого говнюка пожестче, когда он дал мне повод.

— И?..

— И больше ничего. Я от него отделался. Он поучал меня, что «тише едешь, дальше будешь», а я спросил, почему «тише едешь» не помогло лично ему. Квигли это не понравилось.

Мне стало неожиданно тепло при мысли, что паренек меня защищал.

— И ты не поэтому беспокоился, не слишком ли я спешу с Конором Бреннаном?

— Нет! Квигли тут вообще ни при чем.

— Надеюсь. Если думаешь, что Квигли на твоей стороне, тебя ждет огромный сюрприз. Ты молодой, подающий надежды, а значит, виноват в том, что он неудачник средних лет. Я не уверен, кого из нас он пустил бы в расход первым, будь у него выбор.

— Понимаю. На днях этот жирный мудак заявил, что мне, пожалуй, будет уютнее в транспортном отделе — если только у меня нет эмоциональных связей с тамошними подозреваемыми. Я его не слушаю.

— Правильно. Не обращай на него внимания. Он черная дыра, если окажешься слишком близко — затянет. Всегда держись подальше от негатива, сынок.

— Я держусь подальше от никчемных уродов. Какого черта он вообще делает в отделе?

Я пожал плечами: