Брокен-Харбор

— И теперь, когда у тебя был шанс увидеть меня за работой, скажи — откуда, по-твоему, берется такая раскрываемость?

Ричи, похоже, стало неловко: было ясно, что он задавал себе тот же вопрос и не смог найти ответа.

— Может, дело в том, что я самый умный в отделе?

Он то ли пожал плечами, то ли просто дернулся.

— Откуда я знаю?

— Иными словами — нет. Может, я ясновидящий чудо-мальчик из тех, кого показывают по телевизору?

— Я же сказал: откуда…

— Откуда ты знаешь. Точно. Тогда позволь ответить за тебя: мозг и инстинкты у меня не лучше, чем у всех остальных.

— Я так не говорил.

В тусклом утреннем свете его лицо выглядело осунувшимся, встревоженным — и отчаянно молодым.

— Знаю. И тем не менее это правда: я не гений. Да, я хотел бы им быть, и по молодости лет мне какое-то время казалось, что я особенный. Я в этом не сомневался.

Ричи настороженно наблюдал за мной, пытаясь понять, отчитывают его или нет.

— А когда…

— Когда до меня дошло, что я не Супербой?[13]

— Ну да. Наверное.

Зеленые обрывки холмов то появлялись из тумана, то исчезали. Понять, где кончается земля и начинается небо, было невозможно.

— Скорее всего, намного позже, чем следовало, — ответил я. — Точно не помню. Скажем так: это стало очевидно, когда я повзрослел и поумнел. Я сделал пару ошибок, которых можно было избежать, пропускал то, что Супербой заметил бы. И, что самое главное, мне довелось поработать с по-настоящему крутыми парнями, на которых я хотел быть похожим. И оказалось, что я умен ровно настолько, чтобы заметить разницу между ними и собой. Мне хватило ума, чтобы осознать его нехватку.

Ричи промолчал, но слушал внимательно, и на его лице отражалась все большая сосредоточенность. Он снова стал почти похож на копа.

— Неприятно было осознать, что во мне нет ничего особенного, — продолжал я. — Но, как я уже говорил, надо работать с тем, что есть, иначе тебя ждет неминуемый провал.

— То есть показатель раскрываемости…

— Показатель раскрываемости такой по двум причинам: потому что я пашу как проклятый и потому что сохраняю контроль — над ситуацией, над свидетелями, над подозреваемыми и, что важнее всего, над собой. Если у тебя получается это, почти все остальное можно компенсировать. Если нет, если ты теряешь контроль, то вся твоя гениальность ничего не значит — можешь хоть сразу собрать вещички и идти домой. Забудь про галстук, про методы допроса, забудь все, о чем мы говорили последние две недели. Это просто симптомы. По сути, все, чему я пытаюсь тебя научить, сводится к одному — к контролю. Понимаешь, о чем я?

Губы Ричи сжались в упрямую линию; именно это я и хотел увидеть.

— Сэр, я умею контролировать ситуацию. Купер застал меня врасплох, вот и все.

— Значит, не позволяй заставать тебя врасплох.

Он прикусил щеку.

— Да. Хорошо. Это больше не повторится.

— Не сомневаюсь. — Я быстро хлопнул его по плечу. — Ричи, во всем можно найти позитив. Вполне возможно, что это худшее утро в твоей жизни, а ты молодчина, держишься. Если ты уже на третьей неделе в отделе понимаешь, что ты не Супербой, считай, что тебе крупно повезло.

— Возможно.

— Уж поверь. Теперь остаток карьеры ты можешь посвятить самосовершенствованию. Это дар судьбы, друг мой. Не отказывайся от него.

В больницу начали стекаться первые пострадавшие: парень в комбинезоне прижимал к ладони пропитанную кровью тряпку, девушка с худым напряженным лицом несла оцепенелого малыша. Часы Купера тикали, однако решение должен был принять не я, а Ричи.

— В отделе мне никогда этого не забудут, да? — спросил он.

— Не беспокойся, я обо всем позабочусь.

Впервые с начала нашего разговора он развернулся и посмотрел мне прямо в глаза:

— Я не хочу, чтобы вы меня опекали. Я не ребенок и сам могу за себя постоять.

— Ты — мой напарник. Я должен быть на твоей стороне.

Эти слова удивили его настолько, что он даже переменился в лице. Через мгновение он кивнул.

— Я еще могу?.. То есть… доктор Купер пустит меня обратно?

Я взглянул на часы:

— Если поторопимся, то да.

— Отлично. — Ричи глубоко вдохнул, пригладил волосы и поднялся. — Идем.

— Молодчина. И вот еще что…

— Да?

— Не забивай себе голову ерундой. У тебя есть все для того, чтобы работать в отделе убийств.

Он кивнул.

— Но я все равно приложу все усилия. Спасибо, детектив-сержант Кеннеди. Спасибо.

Он поправил галстук, и мы плечом к плечу пошли обратно в больницу.

* * *