Бродяги Севера

Ива у плиты склонила голову, чтобы лучше слышать, и от ответа Дебара сердце у нее так и забилось.

– Об этом он ничего не сказал. Но для маленькой мадемуазель это будет большое развлечение.

Пьеро кивнул.

– Возможно, Нетоотам.

Больше они тем вечером не возвращались к этому вопросу. Но Пьеро часами молчал и думал и сотни раз задавал себе один и тот же вопрос: зачем Мак-Таггарт вызывает именно его? Не он один был хорошо знаком всем звероловам из реестров Компании. Вот, скажем, Вассон, скандинав-полукровка, чья хижина стояла меньше чем в четырех часах пути от станции, или Барош, седобородый старик-француз, который жил еще ближе и чье слово было для всех законом не хуже Библии. Должно быть, сказал он себе наконец, месье послал именно за ним, Пьеро, поскольку хочет завоевать симпатию отца Нипизы и заручиться дружбой ее самой. Несомненно, комиссионер оказывает ему большую честь. Однако в глубине души Пьеро был полон подозрений.

Когда наутро Дебар собрался уходить, Пьеро сказал:

– Передай месье, что я отправлюсь на Лак-Бэн послезавтра.

Проводив Дебара, он сказал Нипизе:

– А ты, ma chérie, оставайся здесь. Я не возьму тебя на Лак-Бэн. Мне снилось, что месье никуда не поехал, а нам солгал и, когда я приеду, будет дома и скажется больным. Впрочем, если тебе так уж хочется поехать…

Нипиза внезапно выпрямилась, будто тростинка под порывом ветра.

– Non!

Прозвучало это с таким пылом, что Пьеро усмехнулся и потер руки.

Так и вышло, что на второй день после визита охотника на лис Пьеро отправился на Лак-Бэн, а Нипиза махала ему вслед с порога, покуда он не скрылся из виду.

* * *

Утром того же самого дня Буш Мак-Таггарт поднялся с постели затемно. Пора. Он не решился на убийство – на убийство Пьеро – и в результате придумал способ еще лучше. Нипизе от него будет не скрыться.

План был восхитительный – проще простого, вернее верного. А Пьеро все это время будет думать, что Мак-Таггарт уехал по делам на восток!

Он позавтракал до рассвета и с первыми лучами зари был уже в пути. Комиссионер нарочно двинулся строго на восток, чтобы Пьеро, который должен был прийти с юго-запада, не набрел на следы его саней. Он твердо решил, что Пьеро ничего не узнает и даже не заподозрит, пусть ради этого и придется сделать такой крюк на много миль и в итоге попасть на Грей-Лун только на второй день. В конце концов, лучше приехать на день позже – вдруг что-то стряслось и Пьеро замешкался. Так что Мак-Таггарт ничуть не спешил.

Он с животным удовольствием предвкушал, что его ждет, и вполне насладился своим предвкушением. Осечки быть не может. Мак-Таггарт не сомневался, что Нипиза не поехала с отцом на Лак-Бэн. Она осталась в хижине на Грей-Лун. Одна.

Самой Нипизе и в голову не приходило, что оставаться одной опасно. В последнее время она иногда думала, что побыть одной даже приятно: можно помечтать, представить себе что-нибудь такое таинственное, в чем она не признается даже Пьеро. Нипиза взрослела, в ней зарождалась женственность, пусть эта женственность и была пока лишь прелестным закрытым бутоном, а Нипиза оставалась юной девушкой с девически-бархатными глазами, однако тайна женщины уже трепетала в ее душе, словно высшие силы колебались, пробудить ее сейчас или дать ей подремать еще немного. В такие моменты, когда Нипизе удавалось несколько часов побыть наедине с собой, она надевала красное платье и убирала свои чудесные волосы точь-в-точь как на картинках в журналах, которые Пьеро дважды в год получал по подписке через Нельсон-Хаус.

На второй день после отъезда Пьеро Нипиза так и нарядилась, но сегодня она решила распустить волосы во всей их красе блестящим каскадом, а на лоб повязать красную ленту. Предстояло много работы. У нее были на сегодня большие планы. На стену возле зеркала она пристроила страницу из женского журнала, а на этой странице красовалась прелестная головка, вся в кудрях. И вот Нипиза, надув красные губы и наморщив лоб, в полутора тысячах миль от студии в солнечной Калифорнии, где сделали этот снимок, изо всех сил пыталась разгадать загадку кудряшек незнакомой девушки.

Она смотрела в зеркало, раскрасневшись, с блестящими от волнения глазами, и пыталась покрасивее закрутить в вожделенные колечки пряди, ниспадавшие ниже бедер, когда позади открылась дверь и вошел Буш Мак-Таггарт.

Глава XX

Когда комиссионер со станции Лак-Бэн вошел в хижину, Ива сидела спиной ко входу; от неожиданности она вздрогнула, но обернулась не сразу. Сначала она решила было, что это Пьеро – что он почему-то вернулся. Но тут до нее донесся глухой рык Ба-Ри, и она разом вскочила на ноги и развернулась к двери.