Бродяги Хроноленда

– Сейчас, – подсуетился Геббельс. Нашёл, таки, запылившуюся рюмку, протёр внутри пальцем и налил коктейль.

Пока он этим занимался, Гитлер почти успокоился. Только всхлипывал и тёр глаза.

– Ну, вот, и молодец, – Геббельс дал ему рюмку, сел рядом, обнял фюрера за плечи. – Давай, вздрогнем. Помнишь, как мы Рио-де-Жанейро брали? Штурмом. За один день. Вот, были времена, эх…

– Я сейчас. – Гитлер выпил, встал с дивана, ушёл в ванную и через пять минут вышел совершенно спокойным. Только слегка покрасневшие и припухшие веки напоминали о пролившихся слезах.

– Надеюсь, это станется между нами, – сухо сказал он. – Докладывайте.

– Даже не знаю, с чего начать. В общем, люди вышли проявить своё недовольство.

– Недовольство чем? Чего они хотят? Что им нужно?

– Нужно? Да кому что. Кому новые штаны, кому стиральную машинку, кому бокал пива. Кому-то подружка не даёт. У кого-то прыщ на жопе. У кого-то жена – стерва, у кого-то зарплата маленькая. У каждого свои проблемы. Сборище неудачников. Те, кто умеет решать проблемы сам, на демонстрации не ходит даже при самом ужасном правительстве.

– А я здесь при чём? Чем я могу помочь?

– Ничем. Просто народу нужно иногда выплеснуть негатив. Они находят виноватого, козла отпущения…

– Это я козёл?

– Это образно. И выходят на демонстрации, митинги, забастовки, думая, что кто-то обращает внимание на их тщетные потуги изменить жизнь. Для них легче всего обвинить в своих бедах власть имущих. Тем более, ненавидеть коллективно намного приятнее. Не обращайте внимания, чем больше нас ненавидят сегодня, тем больше будут любить завтра.

– Они меня разбудили.

– Потерпите. Проголодаются, приспичит в туалет, устанут, спать захотят, и разойдутся. Зато у них будет ощущение собственной значимости. Стаду это необходимо. Вам жалко, что ли? Тут другая проблема. Фантомы начинают бузить.

– А им чего нужно? – удивился фюрер.

– Пока не ясно. Всё необходимое у них есть – Кока Кока поставляется регулярно, Дак Мональдсы работают круглосуточно, канал МVT не выключается. Кажется, они начинают мутировать. Пошли разговоры о вреде Кока Коки, мы сделали Кока Кока Лайтс, вроде бы притихли. Потом потребовали чикнагетсы и чисбургеры. Расширили ассортимент в Дак Мональдсах. Теперь требуют ещё пару музыкальных каналов. Взамен мы решили запустить им новости Первого фашистского национального канала. Мера, конечно, радикальная, но эффективная. Зомбирует раз и навсегда. Вызывает острый приступ патриотизма. Но наши аналитики опасаются за непредсказуемые последствия.

– Геббельс, вы меня совсем запутали. Скажите конкретно, чего хотят фантомы?

– Они хотят больше свободы.

– Да куда же ещё больше?

– Представьте себе. А началось всё с поблажек. Помните, когда они потребовали книги. И мы пошли у них на поводу. Всё, конечно, получилось не так страшно, как мы думали. Книги мы им дали. Но такие, которые вроде бы и читаешь, и в тоже время назвать это чтением тяжело. Любовные романы, Маринину с Донцовой, фэнтези целыми сериями специально для них печатать стали. Литературу-жвачку, вроде бы и жуёшь, а толку никакого. Потом наладили подпольный трафик спиртного и наркотиков, вызывающих иллюзию свободы. Очень обманчивую иллюзию. Для усиления эффекта мы сами же начали делать вид, что боремся с этим. Потому что, употребляя запрещённое, чувствуешь себя ну совсем уже свободным. Дальше – больше. Разрешили им голосовать на выборах.

– На выборах? Какие такие выборы? Это что ещё за демократия? Почему я ничего не знаю?

– Адольф, не переживайте вы так. Выборы придуманы специально для фантомов. Это сплошная фикция. Каждые четыре года устраиваем шоу с предвыборной компанией. Дебаты, листовки, агитация, накалённая обстановка. Голосование. Списки, урны. Знаете, почему ящики для бюллетеней называют урнами? Потому что никто ничего не считает, сразу в макулатуру. Вот так вот. Короче, разбаловали мы фантомчиков. Такими темпами, скоро они захотят стать наравне с людьми.

– Геббельс, вы как ребёнок. Мне вас учить? Сожгите их гетто напалмом.

– Нельзя. Фантомы нам нужны, чтобы человеческое быдло, глядя на них, не осозновало, что оно быдло. Пусть тычут пальцами и насмехаются над фантомами, думая, что уж сами-то настоящие молодцы и крутые перцы, не то, что эти фантомы. Сравнение и контраст. Целая наука.

– Ясно, что ничего не ясно. Геббельс, а что там обо мне говорят?

Геббельс выдержал паузу, молча кивнул на прощание, расшаркался и, попятившись, вышел из кабинета.

Самолёт летел над белоснежной ватой облаков. Павел после недавних глюков не отважился оставаться один в салоне и пригласил к себе бродяг. Тем более, в грузовом отсеке стояла «Газель». Но Максим и Лита отказались и устроились в машине времени на шикарных сиденьях с замшевой обивкой. Им так много нужно было сказать друг другу, тела их тоже жаждали открытий и исследований.

Борис и белк приняли приглашение Павла, и теперь попивали коньяк, развалившись на диване.

– Вот скажи мне, Боря, – спросил Павел, – какого хрена вы сюда припёрлись? Только не говори мне, что двигала вами жажда открытий.

– Нет, не жажда. Хотели газет купить.

– Газет? Зачем?