Бритва Оккама в СССР

А потому просто взял — и за три дня написал целых пять глав про бравых ЧВК-шников и военкора, которые шарятся по подземельям среди болот и выслеживают шпионов транснациональной корпорации «Леонардо», мечтающих поживиться на развалинах Советского Союза остатками военно-промышленного комплекса. Там был полный фарш: до зубов вооруженные сектанты, нацистские бункеры, сумасшедшая девушка-почтальон, которая в итоге прикончила местного шерифа, без памяти в нее влюбленного. Конечно, военкор тоже испытывал к ней некую симпатию, дело почти дошло до постели, но потом оказалось, что она же прикончила своих четверых одноклассников, и это обломало очередную любовную линию. А еще были черные копатели, последствия экологических катастроф в виде зон химического и радиационного заражения, философия под дулом пистолета и описание нравов и быта века двадцать первого, со всем его техническим прогрессом и социальной деградацией…

Конечно, книжный главный герой не был таким недотепой как я. Он не катался на «Орленке», распевая пионерские песни, и не унижался до махания лопатой: у него был револьвер. И, конечно, он не был женат. Кому охота читать про женатого героя? У настоящего приключенца должна быть новая девушка — в каждой книге. Которая или трагически погибнет, или окажется вражеской шпионкой, или — роняя скупую слезу с пониманием отпустит этого самого героя к новым приключениям и новым женщинам. Или — отправится в дурку, как в байке, которую я писал сейчас.

Нужно было торопиться: тесть и теща обещались прибыть в Минск послезавтра и улететь в Мурманск через четыре часа — самолеты шли довольно плотно. А Тася возвращалась со сборов через день, так что мне, как ненастоящему и неправильному герою, выпадала прекрасная возможность провести время с двумя восхитительными блондинками. Целые сутки в компаниии лучших в мире девочек! Такое доверие следовало оправдать целиком и полностью: к приезду мамы Вася и Ася должны будут верещать от восторга и умолять, чтобы их оставляли с Герой как можно чаще. Нет, мы проводили время вместе: я многократно забирал их из садика, водил на детскую площадку. Доводилось и коллективно хозяйничать на кухне, когда Тася задерживалась на работе, но это — одно, а целые сутки — совсем другое!

Я, конечно, уже примерил на себя роль папаши и потому вполне понимал чувства деда и бабушки: пусть Гера Белозор и был самый обаятельный и привлекательный, но всё-таки оставался для тасиных родителей по сути чужим дядькой, доверить которому родненьких внучат было довольно стремно. Так что я намеревался дописать книжку уже сегодня вечером или ночью, а рано утром сесть на автобус и укатить в Минск: готовить пышный прием для двух принцесс.

— Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало… — Герилович нещадно фальшивил, заходя в калитку и заглядывая через окно в мою писательскую берлогу. — Гляди, в литературной газете тебя с дерьмом смешивают, Белозор! Ты и льешь воду на мельницу Запада, и порнографию пишешь, и позоришь советский строй, и вообще — кровавый маньяк и извращенец и вообще — всячески понижаешь планку советской литературы, поскольку обладаешь очень низким интеллектом вкупе с сомнительными моральными качествами.

— Да, да, пусть смешивают. Это дело хорошее, нужное. Пока они смешивают — в «Технике молодежи» уже десятая глава «Последних времен» вышла, — откликнулся я. — А кто смешивает-то?

Почитали бы они книженции века двадцать первого, из топов какого-нибудь Литнета или АвторТудея… Вот где — порнография, извращение и кровавое маньячество! Одни попаданцы в СССР чего стоили, не говоря уже про всевозможных потерявших и обретших силу бояр…

Был у меня там, в будущем литературный опыт сомнительного характера: под заковыристым псевдонимом строчил фанфики на Сапковского про ведьмака Эскеля. Смертный грех графоманства одолевал меня и в студенческую пору, и потом, когда в Москве интернет-журналистикой занимался. И вот какая штука: интернетные критика меня наоборот в травоядности и елейности обвиняли, мол не может ведьмак быть таким зайчиком! А тут — нате выньте, я эпатирую публику лютой жестью про наемников и военкора! М-да, вообще не думал что когда-то снова книги сяду писать, а вот сел — и поди ж ты! Кровавый маньяк-извращенец с низким интеллектом — вот кто такой Гера Белозор!

— Да кто только не смешивает… Всякие литературные критики. И Григорий Медынский, — откликнулся Герилович. — Медынский даже письмо написал открытое, в Минкульт, подписи собирает, чтобы тебя стереть в порошок и не оставить от порошка мокрого места.

— Медынский? А он живой еще? — в ранней юности по принципу «на безптичьи и жопа соловей» я как-то прочел его книжку с претенциозным названием «Честь» и с тех пор преисполнился к махровому социалистическому реализму в целом и Медынскому в частности лютым презрением. — Надо же… Маучау дауно и сказау гауно! Вот если Стругацкие раскритикуют — тогда я задумаюсь. А простой советский учитель что говорит?