Британский гамбит или Дело Тёмного Лорда

- Королева! - заорал я со всей мочи. - Мэб! Ты нужна мне!

- Я ничего тебе не должна, смертный. Мы квиты.

На этот раз горящий конь возник просто из пустоты - никакого эффектного приближения, никаких искр из-под копыт.

- Я знаю. Но речь идёт о твоих врагах. И твоих братьях. Что ты готова отдать за то, чтобы отомстить?

- Всё. Я готова на всё.

Сегодня красотка была в чёрном. Чёрное бархатное платье, подол которого красивыми складками падал на круп горящего коня. Чёрные высокие сапоги заканчивались под безупречными коленями - их я видел в разрезах юбки; волосы её были уложены вокруг головы тяжелой короной, над которой то и дело курились язычки пламени.

Кожа королевы была, как всегда, бледной. И очень холодной - это я понял, когда она, соскочив с жеребца, подошла ко мне и положила ладонь мне на запястье.

- Я осыплю тебя несметными богатствами, - пообещала Мэб. - Я наделю тебя нечеловеческим могуществом. Если ты проведешь меня сквозь Завесу, я дам тебе всё, что пожелаешь.

- Я хочу, чтобы ты поклялась никого не убивать, - сказал я.

Дыра вокруг моей талии сжималась всё сильнее. Еще пара минут торговли - и Ванька Спаситель просто разделится на две совершенно бесполезные половинки...

- Ты просишь слишком много!

- Я впущу тебя в Правь, - прохрипел я. Казалось, талия моя свободно пролезет через обручальное колечко. - И ты сможешь делать там всё, что захочешь. До самого рассвета. Условие одно: никаких смертей. Ни от твоей руки или же руки твоих братьев; ни от стихийного бедствия - будь то наводнение, гроза или землетрясение; ни от внезапного холода или жары... Словом, пугай их, сколько влезет, выматывай, тяни жилы. Но с рассветом ты уйдёшь. И заберешь Сихоев с собой. Всех Сихоев, до единого.

- Согласна, - кивнула королева и я крепко схватив её за запястья, потянул в дыру.

Не было меня минут пять, не больше. Но что такое пять минут, когда цена сражения - жизнь? Особняка больше не существовало. Руины дыбились острыми обломками стёкол и штырями арматуры, завитыми в штопор от нестерпимого жара. Тут и там торчали закопчённые каминные трубы. Они походили на мачты затонувших кораблей, возвышающиеся над морем пыли.

Конечно же, я рухнул в самую гущу кирпичей с головокружительной высоты. Как жив остался - сам не пойму: аккурат между зазубренным, как трезубец морского царя, обломком стены и громадным расколотым витражом. Чуть левее, и быть бы мне шашлыком, правее - докторской колбасой, наструганной красивыми ломтиками.

А вот королева Мэб никуда падать не стала. Сойдя по воздуху, как по ступеням, на землю, она достала здоровенный меч, густо покрытый чёрными рунами, и с размаху врезалась в защитное поле.

Надо сказать, Сихои, почуяв хозяйку, тут же рванули к ней, издавая гнусные, вымораживающие кровь крики - я очень надеюсь, это они так радовались.

Думал, красавица тут же натравит Дементоров на старичков, но она решила по-другому. Покончив с защитным кругом, королева единым взмахом меча вскрыла Печать, которая мешала проникновению в Навь, и широким жестом распахнула Завесу.

Дементоры, почуяв запах родного мира, как стая обезумевших летучих мышей, устремились внутрь. Потребовалось несколько минут на то, чтобы последний Сихой скрылся и Завеса упала, скрывая Тот свет.

Королева же осталась там, где стояла. Прекрасная. Бледная. Жестокая.

Кое-как выкарабкавшись из руин, я похромал к Мэб. Одна мысль не давала мне покоя. От неё перехватывало дыхание и темнело в глазах: где бвана?

Нечеловеческим усилием воли я заставлял себя не паниковать. Сиречь - не носиться с воплями и визгами по руинам, заглядывая под каждый камушек, и с замиранием сердца ожидая увидеть под ним посеревшее от пыли, неподвижное лицо Лумумбы...

Умом я понимал, что если бы он умер - я бы знал. Личность такого масштаба просто не может склеить ласты тихо и незаметно, как нормальный человек. Если бы умер папа Легба, небеса, я так себе думаю, содрогнулись бы от края до края, реки вышли из берегов, а на землю пролился бы дождь из жаб, пауков, ядовитых гадов и других тихих, незлобивых животных.

Умом я это понимал.

Но сердце - орган, более чувствительный к душевным страданиям - никак не хотело успокаиваться, и своим бухающим в ушах набатом заставляло нервно оглядываться и вздрагивать при каждом шорохе.

- Решила сразиться с волшебниками одна? - спросил я, добравшись наконец до королевы.

Здесь, в Прави, без пылающего жеребца, без огненной короны, она казалась хрупкой, болезненной, одетой не по погоде девушкой.

Слишком лёгкие складки платья совсем не скрывали бледной кожи в синих прожилках, на обнаженные плечи падали снежинки. Да нет, не снежинки, понял я. Пепел.

Он уже изрядно запорошил огненно-рыжие волосы девушки, опушил ресницы, покрыл серым налётом платье...

- Братья заслужили покой, - сказала она тихим, совершенно человеческим голосом. - Их держали... в железных клетках, - в голосе её прорезалось негодование. - Ты знаешь, смертный, что такое для нас холодное железо?

- То же, что для меня - раскаленная кочерга?

- Да, - грустно улыбнулась она. - Ты знаешь. Ты такой же, как мы.