Британец

– Перезвони через час. Обсудим, – говорю я, заканчивая звонок.

Я поднимаюсь на ноги, но у меня нет сил, чтобы сдвинуться с места, словно мои ноги приросли к мраморной ступеньке.

– Эрни мертв? – спрашивает она, нервно перебирая скрещенными на животе руками. – Ты убил его?

Я удивлен не самим вопросом, а тем, что она вообще что-то спросила. Эстер всегда молчит, пока с ней не заговорит другой человек. Она молчит с того самого дня, когда Папаша привез ее сюда.

– Да, – односложно отвечаю я, не желая ругать ее за подслушивание чужих разговоров. – В чем дело?

Эстер заметно расслабляется, ее напряженные плечи опускаются.

– Он не сможет причинить мне боль?

Вопрос заставляет меня нахмуриться.

– О чем ты?

Она надолго закрывает глаза, собираясь с мыслями.

– Это он забрал меня.

Я удивленно замираю, но по этому поводу мне нечего сказать. Он забрал ее? Что это значит?

Эстер открывает глаза, и в ее взгляде я вижу нечто новое. Решительность. Я невольно отступаю.

– В тот день, когда я покинула тебя, я не собиралась уходить навсегда. Я просто хотела напиться и, возможно, словить немного кайфа, чтобы облегчить боль после очередных побоев. И снизить болезненность от новых, которые ждали меня по возвращению домой. Но я не вернулась домой. Потому что он нашел меня.

Я отшатываюсь и делаю глубокий вдох, пытаясь справиться с шоком. Эрни забрал ее? В Лондоне? Я отступаю назад, качая головой, не желая верить в складывающуюся картину. Я просто не могу принять и переварить информацию.

– Нет. – Это все, что я могу выдавить.

– В пабе я познакомилась с приятным мужчиной.

– Нет…

– А потом проснулась в какой-то грязной постели.

– Дерьмо…

– Я несколько месяцев пролежала в полубессознательном состоянии, они постоянно что-то кололи в вену. Все это время меня насиловал один мужчина за другим.

Я закрываю уши руками, словно могу заблокировать потоки жуткой правды.

– Меня насиловали на протяжении трех лет, а затем вышвырнули на улицу, потому что я так и не забеременела.

Эстер четко и громко проговаривает каждое слово. Она держится весьма уверенно. Думаю, все это время она молилась о таком моменте, когда наконец-то сможет все рассказать. Мы никогда не поднимали эти темы. Однажды она сказала, что не хотела меня оставлять, но я просто отмахнулся от жалкой попытки оправдаться, а после пресекал все попытки новых разговоров. Она просто всегда была рядом, постоянно готовила, стирала, убиралась, ухаживала за мной – и все это без какой-либо признательности или благодарности с моей стороны. Это самый мучительный вид наказания.

Эстер замечает, что я все еще пытаюсь подобрать нужные слова, поэтому продолжает:

– Я вернулась домой. Тебя там уже не было. Его тоже. В нашем доме уже жили совсем чужие люди. Два года я провела на улице. Потом меня нашел Карло. Я не знаю как. Увидев его кольцо, я сильно перепугалась, но затем взглянула ему в глаза и заметила в них доброту, а не злобу. Он не был похож на того мужчину из паба. Он так и не узнал, чем занимался его кузен. Он расспросил меня о прошлом, и когда убедился, что я не обманываю, рассказал мне о тебе. Как он встретил тебя и что сделал с отчимом. Он рассказал, что ты спрашивал обо мне. Задавался вопросом, почему я ушла. Я просто хотела снова увидеть тебя, побыть с тобой, попытаться все объяснить…

Я отвожу взгляд, меня разрывает от стыда, замешательства, гнева и боли.

– Почему ты ничего не сказала раньше?

– Я встретилась с Эрни раньше, чем с тобой. – Эстер грустно улыбается, пока я ошеломленно смотрю на нее. – Он узнал меня. Сказал, что, если я расскажу, он тебя убьет. Я не хотела рисковать твоей жизнью. Мне доставляло радость видеть тебя каждый день, даже если ты ненавидел меня.

Острая боль пронзает мое сердце. Подобную боль раньше испытывала только Роуз. И мой отец, когда умирал. А теперь и моя мать. Я смотрю себе под ноги, в голове каша.

– Роуз мне понравилась, – продолжает Эстер. – Она похожа на меня. Выжившая. – Я поднимаю глаза. – Она заслуживает настоящей любви.

Эстер разворачивается и уходит на кухню, давая мне возможность подумать над возможными смыслами ее последнего заявления. Если Роуз заслуживает любви, то и мать тоже. Боль в груди усиливается, и я стучу кулаком по грудной клетке. Если бы я только мог, я бы обязательно воскресил Эрни, чтобы убить его снова, но только медленнее и мучительнее. И получил бы от этого удовольствие. Я даже не представляю, насколько запугана была Эстер, что все это время молчала. Наверное, такой же страх заставлял Роуз держать рот на замке и оставаться верной Ноксу, а также никому не рассказывать о грязном прошлом. Или все дело в стыде? В любом случае, он недооценил ее. И недооценил меня. Недооценил наше взаимное доверие.

Черт, мне срочно нужен Папаша, чтобы поговорить об этом безумии.

– Эй, ты в порядке?

Я поднимаю взгляд и вижу перед собой вспотевшего Брэда с полотенцем на шее. Прочистив горло, я оглядываюсь в сторону кухни.

– Да, – неуверенно отвечаю я, собираясь с мыслями. Все будет хорошо. Я возвращаюсь в реальность. – Я попросил Роуз выйти за меня замуж.