Бриллиант мутной воды

Кухарка взяла бутылку.

– Вслух огласи, – велела Элеонора.

– «Жидкость для разжигания костров и каминов, – протянула Ленка, – огнеопасно, не давать детям». Катастрофа! Что мне всучили!

Макс опять засмеялся:

– Что просила, то и получила.

– Ладно, – подвела итог Нора, – больше фламэ готовить не стоит.

– Хорошо, – буркнула Ленка, – с французской кухней покончено, перейду на вьетнамскую.

– У меня приятель там был. В Ханое, – не к месту брякнул Лелик, – говорил, они яйца жутко готовят. Возьмут, закопают в землю, а потом через полгода вытаскивают, черные совсем, и лопают за милую душу.

– Вкусно? – оживился Максим.

– Не знаю, – наивно ответил Лелик. – Васька не пробовал, его сразу затошнило.

– Не надо вьетнамскую кухню, – быстро сказала Нора, – лучше чего попроще.

– Ладно, еще монгольскую не ели, – согласилась Ленка и ушла.

– О-о-о, – протянул Максим, – клево! Говорят, монголы очень уважают варварский бифштекс!

– Что? – не поняла Нора.

– Берут кусок свежей вырезки, – радостно пояснил приятель, – и засовывают под седло. Часа три скачут, потом вытаскивают мясо – и ням-ням.

– Прекрати врать! – подскочил я.

– Да вы не волнуйтесь, – вздохнул Макс. – Ну где Лене коня взять? И потом, вы ей не позволите несколько часов скакать!

Лелик тоненько захихикал:

– Весело у вас!

– Да уж, – ответил я, окидывая взглядом разгромленную гостиную, – что правда, то правда! Веселей некуда.

Глава 28

К Регине Глебовне я прибыл голодный и злой. Времени, чтобы заехать в какую-нибудь харчевню и бросить в бунтующий желудок хотя бы пару бутербродов, у меня не нашлось. Когда дама распахнула дверь, из глубин ее квартиры донесся такой восхитительный аромат гречневой каши, что я чуть было не застонал, но пришлось мило улыбнуться и спросить:

– Простите за столь бесцеремонный поздний визит, но я имею к вам дело, которое не терпит отлагательства. Вы Регина Глебовна?

– Да.

– Меня зовут Иван Павлович Подушкин, – лучился я улыбкой, – частный детектив.

– Кто? – изумилась хозяйка.

– Специалист, нанятый, чтобы распутать преступление, перед которым спасовала милиция.

– Вроде Ниро Вульфа? – неожиданно спросила Регина Глебовна.

Настал мой черед удивляться. Надо же, она читала Рекса Стаута!

– Скорей меня можно сравнить с Арчи Гудвином, – подхватил я тему.

Регина Глебовна посторонилась.

– Входите, а где ваш Ниро?

– Как и положено, сидит дома, он не любит выходить из квартиры, – охотно включился я в игру и начал расшнуровывать ботинки.

– Можете пройти так, – разрешила хозяйка.

– Нет-нет, нельзя топать в уличной обуви по чистым полам.

– Арчи не снимал туфли, – улыбнулась Регина Глебовна.

– У нас разное воспитание, – не растерялся я.

– Очень хорошие романы писал Рекс Стаут, – кивнула головой Регина Глебовна, – я даю их студентам вместо домашнего чтения. Проходите сюда.

Она толкнула дверь, и я очутился в небольшой комнате, забитой книгами и иконами. На одной стене плотно стояли стеллажи с изданиями на английском языке, с другой сурово смотрели лики святых. Кое-где горели лампады и пахло чем-то непонятным. Еще тут обнаружился письменный стол, заваленный бумагами, узкая кушетка, покрытая клетчатым пледом, два кресла и торшер. Регина Глебовна дернула за веревочку, свисавшую из-под абажура, села у стола и спокойно произнесла:

– Слушаю вас.

Ее лицо осталось в тени. Мне пришлось сесть в другое кресло, и я оказался в круге яркого света.

– Говорите, – велела хозяйка, – внимательно вас слушаю.

Ощущая себя студентом, сдающим зачет, я начал рассказ.

Регина Глебовна слушала молча, не перебивая, она не задала ни одного вопроса до тех пор, пока фонтан сведений, выливающихся из меня, не иссяк. Только тогда, когда я произнес фразу: «Собственно говоря, это все», дама поинтересовалась:

– Значит, если я поняла правильно, вы ищете убийцу Беаты, чтобы освободить из тюрьмы Софью Михайловну Чуеву?

Я кивнул:

– Именно так. Мы полагаем, что она никак не могла совершить преступление, это не в ее стиле.

– Кто знает, какие демоны таятся у человека в душе, – пробормотала профессор. – А ко мне вы пришли, потому что думаете, будто убийца кроется в окружении Быстровой? Вы подозреваете меня?

– Конечно, нет. Просто я решил, что вы знаете о Беате много интересного!

Регина Глебовна молча уставилась на иконы, губы ее зашевелились, скорей всего, она молилась. Я молча ждал развития событий. Наконец хозяйка вздохнула:

– Вы пришли по адресу. Мне хотелось убить эту девушку, но я этого не сделала, хотя, признаюсь, был момент… был… Но я не убивала! Не убивала!!!

Она снова зашевелила губами.

Мне стало душно, в этой комнате, казалось, совсем отсутствовал кислород: форточка закрыта, в воздухе висит странный запах, не противный, но въедливый.

– Надеюсь, господь простит меня, – пробормотала Регина Глебовна, – человек слаб, а создатель великодушен.

Она замолчала, потом добавила:

– Вот, все старалась вычеркнуть ее из памяти, проявить христианские чувства, а не получается! Впрочем, справедливость восторжествовала! Вадим мертв, но и Беата на кладбище!

– Кто такой Вадим?

Регина Глебовна повернула ко мне удивленное лицо.

– Вы не знаете?

– Нет.

– Тогда почему приехали сюда?