Брешь в стене

— Так. — Сэндерс закурил. — Клод, ты что-нибудь откопал?

Реналь на минуту задумался.

— Ты знаешь, Джил, я всю ночь думал над вашим вчерашним разговором и пришел к некоторым выводам. Во-первых, мне не нравится Риччи.

— Мне он тоже не по душе, — отозвался Сэндерс.

— Я не о том, Джил. По-моему, он тебя подозревает.

— В чем?

— Не знаю, но он явно под тебя копает. Неужели ты не заметил?

— Заметил, Клод. Ты прав, он не доверяет мне. Где-то я дал маху. — Сэндерс озабоченно посмотрел в окно. — Возможно, тест был слишком откровенным.

Клод Реналь пожал плечами.

— Возможно. Может быть, тебе стоит уйти в сторону? Тем более что теперь за дело взялся инспектор Диверс.

— Нет, я должен пройти весь путь до конца, — твердо произнес Сэндерс. — Иначе наш замысел рухнет.

— Ты прав, Джил, — неохотно согласился Реналь, скребя пальцами гладко выбритую щеку, — ты в группе — центральная фигура… Теперь второе соображение. Вспомни, Джил, что ответил Шарль Левьен на твой вопрос о его возрасте?

— Что ему двадцать восемь лет.

— Вот! — торжествующе произнес Реналь. — Он сказал именно «двадцать восемь». А вчера я вновь копался в материалах, полученных еще в Женеве, и случайно наткнулся на совершенно другое. Согласно имеющимся документам Левьену сейчас не более двадцати пяти!

Сэндерс пожал плечами с видом полнейшего безразличия.

— Ну и что? Разве это так важно, Клод? Впрочем… — Он вдруг оживился, в глазах засветился огонь. — А ты знаешь, Клод, по-моему, профессиональное чутье не обмануло тебя и на этот раз. — Он напряг память. — Еще в Женеве, в тот день, когда ко мне заявились Миллер с моим любезным «братцем», я стал невольным свидетелем их разговора. Так вот, Миллер обронил странные слова, которым я тогда не придал значения. Но теперь… Он сказал приблизительно следующее: «Три года назад, пятого сентября, я сбил этого мальчика». Речь шла о том самом случае, за который Миллер якобы и был приговорен к смерти. Но это там, в том мире, а здесь, с его же слов, таксист Миллер погиб сам, спасая жизнь мальчику. Причем это произошло не три года назад, а как раз накануне того разговора. Понимаешь, куда я клоню?

На лице Клода Реналя отразилась усиленная работа мысли.

— Не совсем… Чертовщина какая-то!

— Я понял, в чем тут дело, — вступил в разговор Антонио Пеллони. — Между нашими мирами существует сдвиг во времени. Они опережают нас ровно на три года.

Реналь хлопнул себя ладонью по лбу.

— Какой же я осел! — воскликнул он. — А ведь верно, черт побери! Потому-то их Левьен на три года старше нашего Левьена!

— К сожалению, наш Левьен навсегда останется двадцатипятилетним, — сказал Сэндерс.

— Да, он мертв, — кивнул Реналь.

В разговор вмешался инспектор Диверс:

— Мне кажется, господа, эта фора в три года дает нашим противникам определенное преимущество. Вы не находите, мистер Сэндерс?

— Гм… возможно, — в раздумье отозвался тот.

— Им известно наше будущее, — продолжал инспектор, — по крайней мере, в ближайшие три года. Судя по той информации, которая уже имеется у нас, от этого будущего исходит какая-то опасность для них. В эти три года что-то должно произойти.

— Но что? — спросил Реналь. — Чего они могут опасаться?

— Пока не знаю, — ответил Диверс, — но, похоже, они и прибыли сюда именно затем, чтобы не дать этому будущему состояться.

Сэндерс с интересом наблюдал за молодым инспектором. Прав был старина Киган — его племянник далеко пойдет. По крайней мере, он внес свежую струю в их расследование, представив дело в неожиданном ракурсе.

— А у вас котелок работает, инспектор, — одобрительно произнес он. — Продолжайте.

Диверс покраснел, польщенный похвалой самого «британского льва». Справившись со смущением, он продолжил:

— Разумеется, время вспять повернуть не под силу никому, но направить события в нужное русло человек способен. Учтите, господа, пятеро членов группы двойников — отличные стрелки.

— Готовится убийство, — произнес Пеллони. — Это ясно.

— Вот именно, готовится убийство, — все больше и больше воодушевлялся Диверс. — Но убийство убийству рознь. Судя по тому, как развиваются события, их будущая жертва — некая крупная фигура, способная оказать влияние на ход мировой истории, причем это влияние должно проявиться не позднее чем через три года.

Клод Реналь и Джил Сэндерс переглянулись.

— А ведь он прав, черт побери! — воскликнул француз. — Помнишь наш разговор, Джил, о сфере возможных интересов службы безопасности, которую представляет майор Гросс?

— Помню, — кивнул Сэндерс. — Либо политика, либо наука.

— Верно, — подтвердил Реналь, — причем скорее второе, нежели первое.

— Но наука — слишком обширное понятие, — возразил Пеллони. — Космос, оборона, генетика, парапсихология… Да мало ли что!

— Это не меняет существа проблемы, — вежливо перебил миланца инспектор Диверс. — Да, в науке задействованы миллионы и миллионы специалистов, но крупных ученых, способных круто изменить ход мировых событий, можно пересчитать по пальцам.

— Вы полагаете, инспектор, — быстро спросил Сэндерс, — что некоему крупному ученому грозит смертельная опасность?