Бремя выбора

Не дождавшись ответа, осмотрелся – посуда аккуратно составлена, шторы занавешены, ничего не разбросано, порядок в общим. Разулся, и понес в кладовую всю свою походную снарягу и оружие, где переоделся «по-домашнему», потом покинул дом и бодро зашагал по дороге наверх, не терпится увидеть родных, которые пока квартируют у Михалыча и бабы Полины на хуторе. По хорошо наезженной грунтовке прошел недалеко, сзади послышался равномерный звук дизеля, я сошел к обочине и обернулся.

– Сергей Николаевич! Вы к нам? – рослый парень за рулем замысловатой конструкции на раме «Тойоты Хайса» остановился рядом, это был Петька, он один из первых переселенцев и основателей хутора, работает механизатором, добрый и веселый парень, бывший таксист из Уссурийска.

В деревянном кузове, что упирался в два передних сиденья под проволочным навесом из брезента, были сложены какие-то тюки и коробки. Двери, стекла и окна отсутствовали за ненадобностью, зато из автомагнитолы доносилось – «клетки, клетки, клетки, как в метрополитене вагонетки…»

– Да, к Михалычу. Неужто радио?

– Да бог с вами, Сергей Николаевич! Откуда? Это мне ребята из бригады дяди Саши музыку поставили да несколько компакт дисков подарили, вот и гоняю по кругу, уже все наизусть выучил. Забирайтесь, довезу.

Усевшись в весьма облегченную и сильно переработанную версию японского микроавтобуса, я спросил:

– Ну, как тут дела?

– Потихоньку, к олимпиаде готовимся!

– Чего?

– Ну с шахматным турниром не получилось, неспокойно в Лесном, да и запрет на свободную навигацию действует…

– А, ну да.

– Вот мы подумали, и решили на сходе, что надо провести свой турнир! И не только по шахматам, будем в волейбол и футбол играть! – Петро включил передачу и посмотрел на меня, – вы не думайте Сергей Николаевич, такого бардака как в Лунево или в Лесном тут не будет!

– Ты про что?

– Эм… ну… ну я про этих военных, из-за которых мы тут сход собирали, нет были конечно некоторые, которым снова «рассиянином» стать захотелось, но мы им быстро объяснили что к чему.

Я улыбнулся и спросил:

– А ты себя Россиянином не считаешь?

– Сергей Николаевич, у меня мать татарка, отец бульбаш, а прабабка, так вообще из польских евреек! – Хохотнул Петр, – Прежнего мира нет, нет границ, нет ООН, ничего прежнего больше не существует! А я свободный человек! У меня есть дом, работа и похоже, семья наклевывается… Я не беден по нынешним меркам, плачу налог в островную казну, чтобы моих будущих детей бесплатно учили, ни дай бог лечили, и защищали… А девиз «от всех по способностям и всем поровну» – это не про меня! Мне вон Михалыч по шестнадцать часов табеля закрывает и что заработал все мое, а не какого-то дяди в далекой столице! А Ларионов этот что?

– Как что? Предлагает восстановить территориальную целостность, – я пристально посмотрел на Петра.

– Какая в жопу… эм, простите, Сергей Николаевич, какая территориальная целостность?! Где этот Ларионов был два года, если по старому считать, со своей целостностью, когда я по лесу месяц скитался и чуть не сдох? Когда мы тут руки в кровь сбивали, корчуя пни и распахивая землю… когда от пиратов отбивались и жизнь тут налаживали? Где все эти генералы и МЧС-ы были? А я скажу, по убежищам тушенку жрали!

– Ты чего так разошелся?

– Да зло берет просто, оттого, что люди опять в стадо баранов добровольно хотят превратиться! Снова хотят кормить всех этих банкиров, маклеров-брокеров, этих менеджеров, мать их, эффективных!

– Горячий ты парень, – улыбнулся я, когда машина остановилась у длинного навеса общей столовой фермерского хозяйства.

– Что есть, то есть, – снова хохотнул Петр.

– Папка! – от дома Михалыча ко мне уже несся Дениска, – Мама! Папка вернулся!

Бим успел добежать до меня раньше Дениса, он скакал с двумя лохматыми щенками у коновязи, но тоже увидел меня и с лаем подбежал ко мне, подпрыгивал, неистово вилял хвостом и радуясь скулил.

– Привет лохматый! – я присел на колено, позволяя себя обслюнявить.

– Папка! – подбежал и обнял меня Дениска.

– Привет, – погладил я Дениса по коротко стриженому затылку, – а Андрей где?

– Он с дядей Палычем на заводе, в маслоцехе помогает… а я вот маме и бабе Поле помогаю, пошли, – Дениска потянул меня за руку к дому.

Не успел я войти, как тут же ко мне кинулась Света и приложила мне пальцы к губам…

– Ч-щ, – Алешку покормила, только уснул, – сказала Света и, прижавшись, крепко обняла меня.

– Ну здравствуй, – ответил я и зарылся лицом в ее волосы, от которых исходил аромат травы, чистоты и чего-то, до замирания сердца родного.

– С приездом Сереженька, – вытирая испачканные в муке руки о передник, тихо сказала баба Поля, – а я вот на оладушки, как знала, тесто замесила.

– Здравствуйте, а Михалыч где?

– Так с рассветом еще убёг новые конюшни проверять, там пополнение – два жеребенка.