Бремя феодала

— Идиот! Какой же ты идиот, барон! Ты не нужен господу! Ты накосячил так, что он даже не посмотрит в твою сторону! «Не убий», слышал заповедь? Скольких людей ты под неё подставил? Не в бою, не когда с врагом, а позволив татям их вырезать? Сколько караванов вы бомбанули за эти годы, Игнасио? И ты будешь говорить мне о душе?

— Я не дамся тебе, демон! — Глаза барона горели решимостью. — Моя душа тебе не достанется!

— Я же говорю, идиот! — покрутил я пальцем у виска. — Я не демон. Я нечто куда хуже! — Развернулся, зашагал к креслу, выдерживая драматическую паузу.

— Кто же ты? Кто ты, чёрт возьми? — взвизгул он.

Клиент дозрел. Изо всех сил гася порывы безумия, я вернулся к нему. В зале стояла идеальная тишина — нас слушали. Только юный баронет стенал над рукой, создавая мне хоть какой-то фоновый шум.

— Я из будущего, барон! Я просто из вашего грёбанного будущего, — произнёс ему почти в ухо. — И ты не представляешь, сукин сын, насколько хреновое у вас будущее!

Пауза. Чтобы догнал. Понял. И, кажется, до сеньора дошло.

— Я знаю то, чего пока ещё не знает никто из вас. Чего вы ещё долго не сможете постигнуть. А ещё ради достижения цели я буду пытать. Буду крушить. Буду подставлять. Я буду делать всё, что хочу, если это поможет мне решить поставленные задачи! — Отстранился. Отошёл на шаг. — Но при этом я держу слово, — произнёс спокойнее и без пафоса. — И если даёшь признание — я не трону твою семью.

— Слышали, все? — крикнул я на весь и так молчащий зал. — Граф Пуэбло держит своё слово! И я обещаю не трогать грёбанное семейство барона Аранды, простив и его сучёныша сыночка, если он добровольно даст признательные показания!

— Сын мой, нельзя заставлять оговаривать себя, пытая родных и близких обвиняемых! — встал священник, тоже сверкая глазами.

— Святой отец, ни в коем случае! — нервно насмеялся я, повернувшись к этому адвокату. — Повторяю, сеньор Игнасио это сделает ДОБРОВОЛЬНО. А значит поведает нам сейчас о таких деталях и нюансах своего преступного бизнеса, о которых мы с вами, падре, да и вообще никто в этом зале, не имеем представления. Да, сеньор Аранда?

— Да, сукин сын! — зло фыркнул будущий бывший барон.

— Что ж, начинай! — усмехнулся я, сел на стул и сложил ногу на ногу.

— Впервые они пришли ко мне, когда мне было двадцать семь… — начал виновный. В глазах его плескалась надежда. И гордость — что защитил-таки свою семью. Это достойно мужчины. Я же почувствовал пустоту, и… И всё. Это экзамен, просто экзамен — к чёрту любые эмоции, способные помешать.

Глава 3. Si vis pacem, para bellum

«Хочешь мира — готовься к войне»

латынь

Всё оказалось настолько прозаичным, что даже рассказывать неохота.

К юному семнадцатилетнему баронету, старшему сыну своего отца (мне пятнадцать если что, чел чутка старше моего физического носителя тогда был) подошли хорошие люди и предложили сотрудничество. Дело происходило в Альмерии, куда баронет отправился после первого в своей жизни похода на фронтиры. Без отцовского пригляда отправился — уже мужчина же. Ну и, разумеется, несмотря на местный достаточно суровый менталитет, усердно бухал, заливая вином увиденное на войне. И из-за этого, по пьяни, встрял в нехорошую историю, поимев дочку одного очень влиятельного сеньора, предназначенную для брака с созданием мощного политического союза, которую иметь было нельзя. Люди о её браке договаривались, когда сеньорита в колыбели лежала — а тут такая засада. Отягающий фактор: сеньор оказался с севера, то бишь голытьба, у которой ничего нет, кроме чести. И за эту честь был готов юного Игнасио пришить, где найдёт.

Но опять-таки, это был нищий граф с севера, даром что граф, и изрядная сумма денег помогла бы уладить конфликт. Очень изрядная. Невероятно изрядная. У баронета такой не было. И у отца его, скорее всего, сразу бы не нашлось, только в рассрочку — баронство на торговом тракте, процветает, насобирал бы. Но опять-таки эти коварные слова «нужно здесь и сейчас». Да и мальчик не мальчик уже, муж.

И баронету помогли. Денег дали, с графом с севера договорились, тот не стал раздувать бучу, забрал обесчещенную (но довольную) дочь и уехал. А сам Игнасио с тех пор… На крючке.

Пока был жив отец, его задачей было сообщать через доверенных людей «кому надо» о передвижениях баронской армии. Дабы сеньоры «весёлые люди» избегли виселицы, успевали уйти. А как стал бароном, наладил прямые контакты, и бизнес расцвёл с новым размахом. Единственное условие — частота нападений должна была быть не так, чтобы очень великой. Не более трёх крупных нападений в год. Чтоб повышенное внимание не привлекать. Про мелкие, по его словам, он не в ответе, это творчество сеньоров наёмников, которое он не в состоянии пресечь. Но, однако, и с них он получал отступные — высокие сеньоры честно блюли договорённости. Мне имена этих людей в Альмерии ничего не сказали, дворяне, каких в королевстве тысячи, мелочь, а поди ж ты. Предъявить им ничего не получится, но для себя заставил Трифона всё-всё тщательно запротоколировать.