Брать живьем! 1919-й

Проведя меня во двор, указал на стену кирпичного дома.

– Вон те два крайних окна на втором этаже, видишь?

– Вижу.

– Вот и ладно. Ай-да в дворницкую!

Мы спустились в полуподвал и зашли в небольшую каморку, заставленную шкафчиком, столом, двумя лавками и железной кроватью. В нос ударили запахи пива, махорки, какой-то залежалой ветоши. Дворник поставил бутылку на стол, снял с полки две оловянные кружки и достал из деревянной хлебницы краюху хлеба.

– Садись, как тебя?

– Данила.

– А меня Лаврентием зовут. Сколько тебе плеснуть?

– Не много.

– Ну, не много, так не много, а я себя не обижу.

Нацедив мне грамм сто, а себе полкружки, дворник выпил, приложил рукав к носу и стал жевать кусочек хлеба. Довольство разлилось по всему его широкому рябому лицу.

– Как звать-то его, дядя Лаврентий? – спросил я, морщась после выпитого.

– Кого это?.. Постояльца-то?.. Краснов Павел Федорыч, как есть. Приезжий, третьего дня встал на постой у бывшего купца Муравьева. Я, кажись, его раньше встречал в Петродаре, а вот где, хоть убей, не могу вспомнить! То ли на базаре, то ли в Дубовой роще, то ли в магазине каком, черт его знает!..

– И откуда же он прибыл?

– Говорит, из Москвы. Дела у него какие-то здесь.

– А заодно и картины приобретает?

Дворник придвинулся ко мне ближе и зашептал, обдавая сивушными парами:

– Слушай, вчера днем позвал он меня кресло чинить. Ну, работаю себе, перетягиваю помаленьку, глядь, к нему парень заходит…

– C картинами?

– Ну, да, с ними.

– Какой из себя парень-то?

– Высокий, темноволосый, твоих лет будет. Достал из сумки две картины, да еще лошадиную фигурку выпростал. Блестела, как золотая!

– Автор полотен известен?

– Чего? – выпучил зеленоватые глаза дворник.

– Кто рисовал картины? Что за художник?

– А, ты вон о чем!.. Да, да, Краснов называл его фамилию? Дай Бог памяти!.. В прошлом веке жил…

– Тропинин? Боровиковский? Кипренский?

– Вот-вот, Кипренский!

– Ну, и что со сделкой? Cостоялась?

– Не могу знать, Краснов выставил меня из квартиры, дескать, разговор у них серьезный… Потом они вместе вышли на улицу и наладились куда-то… А не откушать ли нам, Данила, еще самогончику?

Мы снова выпили и закусили черствым хлебом.

– Постоялец-то ходит куда-нибудь? – спросил я между делом.

– Да на базар разок сходил, в баньке попарился, на телеграф заглянул… Вчера вечером пошел я отбить дочери телеграмму, она у меня замужем в Усмани, ну, и он там оказался… Сейчас постоялец у себя. Пойдешь?

Я покачал головой. Не торопись, Данила. Ходить к Краснову пока не резон, не время!

– Передумал я, дядя Лаврентий. Повременю с продажей картины.

– Дело твое… А ты мне понравился, парень, заходи, ежели что.

Я пожал руку дворнику, вышел наружу и еще раз взглянул на окна постояльца. Затем поймал извозчика и поехал прямиком к телеграфу. В кабинете начальника смены показал свое удостоверение. Седенький старичок в больших роговых очках засуетился, вспотел, зачем-то стал вытирать руки о жилетку, наконец, пришел в себя.

– Покажите мне телеграфистку, отправившую вчера вечером послание гражданина Краснова, – сухо потребовал я.

– Хорошо, хорошо, – выдохнул старик, хлопая глазами – Это можно. Идемте.

Он подвел меня к молоденькой девушке, о чем-то спорившей с клиентом. Толстый гражданин в очках и бабочке в горошек был нахрапистым, и уступать телеграфистке не собирался.

– Я буду жаловаться! – грозил он, пытаясь выглядеть солидно. – Вы у меня по струнке будете ходить! Распустились здесь! Никакого порядка? Подать сюда начальника смены! Немедленно!

– Гражданин, успокойтесь! – проговорил старичок, принимая осанистый вид. – Я начальник смены.

– А, вот вы где!.. Это форменное безобразие! Я прошу вашу подчиненную подсказать мне порядок оформления срочной телеграммы, а она мне грубить, недотепой обзывать. Я этого не потерплю, я в Комиссариат пожалуюсь!..

– Гражданин, – пытался унять клиента старый телеграфист. – Порядок оформления всех видов телеграмм на стенде над столом. Попрошу вас пройти туда!

– Да вы издеваетесь надо мной! Я уже два бланка загубил, разбираясь с вашими правилами! Нет, я этого так не оставлю!..

Мне до смерти надоел дешевый спектакль. Вынув удостоверение, я сунул его под нос разошедшемуся толстяку.

– Вы мешаете уголовному розыску проводить важное расследование!

Клиента как подменили. Он стащил с головы шляпу, заулыбался и, кланяясь, попятился от стойки. Усевшись за стол, он больше не произнес ни слова. Начальник смены с благодарностью посмотрел на меня и обратился к своей подчиненной:

– Люсенька, милочка, не к тебе ли вчера обратился гражданин…

– Краснов, – напомнил я. – Павел Федорович.

– Да, да, Краснов.

– Мой клиент, – пожала плечами девица, – а что?

Я сдвинул брови, чтобы выглядеть серьезнее. И старался дышать в сторону, чувствуя, что пары от принятого внутрь самогона просачиваются наружу.

– Как вы поняли, вас беспокоит Угро!.. Cкажите, куда была отправлена телеграмма?

– В Москву, до востребования.

– Текст телеграммы помните?

– Каждое слово, – заявила девушка c улыбкой. – Сама заядлая грибница!

– Не понял, причем здесь грибы?