Браконьер

– Но титул уже был присвоен посмертно. Император был бы унижен, если его ошибка стала бы достоянием общественности, – закончил я слова Агента-семь.

– Именно.

Значит этот идиот, Олег Теневский, еще и с террористами связался? Чего-то подобного следовало ожидать от того недоумка. Я бы не удивился, если его просто использовали и выкинули, как обычного дурачка. Но ему удалось даже титул получить, перескочив титул графа... посмертно. Ха-ха.

Это и впрямь выглядело очень смешно, если бы во второй жизни я не родился сыном террориста.

– Император дал мне шанс, узнав, что я на сто процентов прошел тестирование и открыл начальную стадию зрячести в двадцать лет?

– Именно, – повторил Агент-семь.

Вот теперь мне точно было не до смеха. Меня пасут РИЦы! Притом их внимание ко мне не зависело от моего обращения к ним. Меня пасли давно. Возможно, с самого рождения. Пока Виктор Теневский вел сельскую жизнь обычного простолюдина, все было хорошо. Но стоило мне показать нос в Красноярске, мной сразу же заинтерсовались очень компетентные органы.

Черт возьми, мне нужен дар открытия порталов! С хвостом двадцать четыре на семь я же вообще ничего не смогу сделать! Я собирался отыскать могилу Алексея Земского, но теперь я в передвижениях и планах очень сильно ограничен!

– Я вас понял. Три года от сего дня...

– Три года. До тридцать первого мая, – поправил меня Агент-семь.

– Я понял.

Ни хрена я не понял! Но спорить с РИЦами себе дороже! Я не собирался так долго тянуть со своим триумфальным "возвращением" на олимп собирателей, но три года быть простолюдином и в этом статусе, с раненой энергитической системой заработать заслуги, который император (исключительно по собственной хочушке) посчитает достойными титула светлейшего князя?

Я – Алексей Земский – потратил шестнадцать лет, чтобы получить титул барона в тридцать три, должен сделать в несколько раз больше работы всего за три года???

Опущенный ниже плинтуса, я понуро вышел из кабинета, где меня ждал Евгений Шлятский и его сопровождающий.

– Вы на машине? – спросил я. – Точно. Странный вопрос.

– Прижали?

– Досталось.

Я помотал головой с закрытыми глазами, жирно намекнув, что здесь и в присутствии помощника говорить было небезопасно.

– Тогда поехали. Покажу квартиру и сразу отдам ключи. Договор дарения подпишем сразу же, как у нотариуса будет окно.

На улице ждал черный кадилак, за руль которого сел сопровождающий. Притом он, как мне показалось, явно не был водителем и сел за руль только из-за срочности и секретности поездки.

В салоне, как только автомобиль тронулся, со мной заговорил Евгений Шлятский.

– Вы знаете, что это были за люди? Можете говорить при Саше. Он мое доверенное лицо и главный помощник и в курсе всех моих дел.

– Знаете, кто такие КГБ? – спросил я, и Евгений Шлятский кивнул. – Так вот, эти еще более тайные и жуткие. Их также называют "тайной канцелярией", но это только на словах. Подразделение напрямую подчинено императору. Меня заткнули, когда я хотел их назвать, так что ограничимся этим.

Евгений Шлятский кивнул. Он судорожно думал, во что еще вляпаться мог теперь уже сам.

– Виктор, – я подал руку, а то что-то разговор между нами слишком официозный.

– Евгений. И Александр Завьялов.

Мы пожали руки, и напряженность, витавшая в салоне, исчезла. Водитель кивнул, глядя на меня в зеркало заднего вида.

– Виктор, я хочу немного пояснить ситуацию, чтобы не возникало никаких дополнительных сомнений во мне. С отцом я не ладил, а он относился ко мне исходя из... домостроевских понятий. По правде сказать, я его даже ненавидел из-за того, как он обращался с моей матерью. Юля же... дочь любовницы, умершей от рака пару лет назад. Мать науськала ее держаться за отца до последнего вздоха, а отец просто кидал в Юлю деньгами, чтобы она отстала от него. Вот и выросло то, что выросло.

– По договору Юлю просто высылают из страны, – уточнил я. – Вряд ли она получит урок.

– Нет. Она отправится в исправительный дом в Болгарии. Это...

– Можешь не продолжать.

Исправительный дом для несовершеннолетних в Болгарии – это место, откуда не возвращаются. Пожизненная психушка для дворян, оборудованная некоторыми удобствами среднего класса. Сейчас, возможно, там стало немного получше. Возможно.

– Действительно с головой плохо, или из-за пальбы на территории собора?

– Не знаю.

Евгений ответил коротко, а я не стал задавать ему дополнительных вопросов. В нем нет ярости от того, как поступили с его единокровной сестрой. Но ощущалось что-то вроде... чувства вины? Или просто жалости к тринадцатилетней девочке.

Дом по адресу академика Ливановской номер сто шесть был частью крохотного жилищного комплекса комфорт-плюс класса с огороженной территорией, полноценным озеленением и подземной парковкой.

– За квартирой не закреплено парковочное место и куплено отдельно, – пояснил Евгений. – На него нужно будет также подписать договор дарения.