Господин старший муж должен был еще получить плату по Закону. Так вот, когда император Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэй услышал сумму, которую он должен выплатить как Главный муж с расширенными правами, он все-таки не выдержал и набросился на первого министра с кулаками. Но тот благополучно спасся бегством, скрывшись под взрывы хохота за юбками императриц. На что тринадцатый муж второй императрицы счел нужным предложить:
- Ээээ... Не посвятить ли нашего нового Главного мужа в историю с бамбуковой лыжей?
Хохот, разумеется усилился, но как-то сразу стих, ибо разъяренный новый Главный муж наконец вытащил Ханга из-под кресла Мейди и уже собирался воплотить в жизнь свои кровожадные планы, как вдруг преобразился. Даже расцвел улыбкой:
- О, мой первый министр, что вы там говорили о развитии банковского сектора нашей экономики? Пусть эти деньги пойдут на основание первого государственного банка в нашей великой и просвещенной стране.
Ханг слегка сник, однако мысль, что он станет первым директором первого в истории страны государственного банка, быстро согрела его душу. А дальше он и вовсе ушел в нирвану, когда представил, как эта сеть разрастается на весь мир...
***
В свою первую ночь Вэй пришел к ней один. И никого не было в ее покоях. Все ушли, оставшись снаружи, чтобы не тревожить их, даже Ханг. Странной была история у этих двух влюбленных. Казалось бы, о какой чистоте чувств могут они говорить, когда у Лайлин тринадцать мужей и черти сколько еще мужчин, а у него любимая жена и великое множество других женщин. Но они были, эти чувства, были и никуда не исчезли. И когда он надел ей на палец то самое, отвергнутое однажды, родовое кольцо, оба ощутили себя единственными людьми на всем белом свете.
Но ненадолго.
***
Ханг воплотил в жизнь еще одну свою мечту и увековечил брачное свидетельство. Во внутреннем дворе императорского дворца династии Кай-Лаон-Сит поставили двойную мраморную стелу, соединенную ажурной мраморной перетяжкой. На стеле императрицы Мейди Была одна запись в центре - имя императора Джан-Кай-Лаон-Сит-Вэя, а на стеле Лайлин - тринадцать записей и имя императора тоже в центре, но седьмым по счету.
Брачное свидетельство вызывало множественные толки и давало пищу для размышлений. Надо сказать, что всей великой и просвещенной стране Ши-Зинг было безумно интересно, что происходит в семейной постели императора. Все-таки две императрицы, у одной к тому же еще двенадцать мужей... Обычному императору бывало и одной императрицы более, чем достаточно. Это была тщательно охраняемая тайна, но все мужья и жены выглядели счастливыми и довольными жизнью.
Что касается мужей второй императрицы Лайлин, то каждый из них был талантлив в какой-то своей области, и их поддержка императору была просто неоценимой. Они стеной располагались за троном, по шесть человек с каждой стороны и были сильнейшей командой единомышленников, скрепляла которую их общая жена.
Две императрицы, Мейди и Лайлин на удивление хорошо ладили между собой и с императором, так что он даже больше не стал брать жен. Как он выразился, чтобы не нарушать абсолютную симметрию. Они сидели на всех приемах по левую и по правую руку от него. Великолепная высокая, стройная брюнетка с серыми глазами и восхитительная небольшая голубоглазая блондинка. Императору тайно завидовала вся страна Ши-Зинг.
***
Все тайное рано или поздно становится явным. В таком свете неудивительно, что и семейные тайны (не без помощи мужей Лайлин), потихоньку расползлись под великим секретом сначала в императорский гарем. Разумеется, императорские наложницы тут же оценили их и взяли на вооружение. Стали даже кое-что зарисовывать и записывать. Но, поскольку дамы были не столь искусны в написании научных, а также философских трудов, снабженных иллюстрациями, к этому делу подключились второй, третий, пятый, двенадцатый и тринадцатый мужья второй императрицы. А сама вторая императрица тайно изготовила иллюстрации к каждому тексту, разумеется, комментарии к ним были сделаны первой императрицей. И тоже тайно. Таким образом, маленькие семейные секреты превратились в глубоко философское тайное знание. Так сказать, наследие потомкам.
А уже из императорского гарема великое тайное знание распространилось в гаремы доверенных и близких людей, и далее, во все семьи великой и просвещенной. За пределами страны, куда тоже со временем попали те тайные свитки, они считались величайшей драгоценностью и получили разные названия, но суть их была едина - просвещение. Просто потрясающе, как много толкований приобрела та невинная фраза в Законе: 'По доброй воле женщины'!
Прошло не больше десяти лет, а народ уже роптал и хотел, чтобы в Закон добавили еще и фразу: 'По доброй воле мужчины'.
Старики, конечно, вздыхали и, поднимая глаза к небу, трагически произносили:
- Куда катится этот мир?
Но прогрессивная молодежь императора только поддерживала.