Брачные обычаи страны Ши-Зинг (СИ)

Все это время Лайлин боролась с собой, а потом вдруг поняла, что должна. Должна узнать, как это бывает у женщины с мужчиной. Она помнила, как нежно относились друг к другу ее отец и мать. Так может...

Если она не попробует, то никогда не узнает. А еще она чувствовала, что Вэй скоро уйдет. Об этом он никогда не заговаривал, но и не было нужды, и так понятно, что ему просто надо переждать момент. Не будет же он всю жизнь сидеть у нее в спальне, не смея высунуть носа на улицу. А значит, не стоит терять время.

***

Оказывается, мужчина может доставить женщине столько наслаждения...

Она никогда и не подозревала, что может так чувствовать, так переживать снова и снова эту прекрасную смерть и новое рождение...

Лайлин проснулась утром совершенно счастливой. Солнце пробивалось сквозь легкие шелковые занавески, уже день, сколько же она спала? Женщина сладко потянулась и повернула голову, взглянуть на своего седьмого мужа, ставшего в эту ночь ее настоящим мужем и главным мужчиной. Она была в постели одна. Его не было, а на подушке лежало соцветие глицинии и небольшая записка, аккуратно свернутая и вложенная в кольцо, что было на указательном пальце у Вэя.

Ушел.

Все правильно. Получил, что хотел и ушел. Так глупо. Смешно, на что она надеялась? Лайлин даже нашла в себе силы, чтобы рассмеяться. Села, развернула записку, отложив кольцо на прикроватную тумбочку.

'Лайлин, благодарю тебя за все. Обстоятельства вынуждают меня уйти, но однажды я вернусь. Прости меня, если сможешь. Вэй'

Она снова свернула записку, вложила ее в кольцо, спрятала в карман, оделась и вышла из спальни.

***

В этот день все было как всегда, она ходила, улыбалась, пела. А в голове метались мысли. Боже, как хорошо, что она никогда не забывала, да и Ханг не дал бы ей забыть про смазку. Не хватало только забеременеть от этого урода! Боль, как от тупого ножа, терзала сердце и не давала нормально дышать. Если бы она умела плакать, как все женщины...

Непрошенными возвращались ощущения, тело не желало слушаться хозяйку, оно сладко сокращалось при воспоминаниях о наслаждении. Разве она могла бы в это поверить? Ее столько раз имели так, как предписывал Закон, в лучшем случае было просто неприятно, а тут...!!! Почему с ним, за что? За что ей это? Впрочем, пошел он к черту! На нем свет клином не сошелся! У нее будут другие, еще лучше, чем этот... седьмой муж. Будет лучше, если она отключит эмоции.

Улыбка на лице, голос ровный, все идет, как надо.

Но только ведь тех ее шестерых, которые дышали ею, не обманешь. Они поняли, что, уйдя, седьмой муж унес с собой ее сердце. И что делать им теперь, как утешить свою Госпожу, никто не знал, они молча страдали вместе с ней.

Это неопределенное состояние тянулось еще два дня.

На третье утро Лайлин опять сидела в своей беседке, подставляя лицо утреннему ветерку и размышляя о том, как много чего может произойти за десять дней, вдруг на садовую дорожку, как раз в том месте, где тогда перелез через стену Вэй, упал тяжелый кожаный мешочек. В первый момент Лайлин остолбенела, потом кинулась к стене, в надежде увидеть того, кто его сюда подбросил, она, разумеется, догадалась, чьих это рук дело. Но внизу никого уже не было.

Лайлин вернулась, подобрала мешочек и пошла к себе в комнату. Там она его открыла, в мешочке было золото. Много. Плата за ночь.

Так больно ей еще никогда не было.

Слезы сами брызнули из глаз, дыхание вдруг стало судорожным. Лайлин рыдала и не могла остановиться. На необычный шум примчались ее мужчины и потрясенно застыли в дверях. Никто из них еще никогда не видел ее такой. Ханг не мог смотреть, как она плачет, у него сердце кровью обливалось. Но что делать? Что? Он бросился перед ней на колени, заглядывая в лицо:

- Лайлин, девочка моя золотая, Госпожа моего сердца, не плачь. Не плачь! Не надо! Хочешь, мы найдем и вернем его?!

- Да, Госпожа, ты только скажи, мы его из-под земли достанем, - шумел Шенг.

- Мы всю страну перевернем! - поддакивал Пай.

- Только не плачь! - умолял трясущийся от переживаний всем своим огромным телом Гаран.

Они обступили ее со всех сторон, стараясь утешить. Но она продолжала рыдать.

Поэт Минг прошептал:

- Ты любишь его...

Руки Ханга опустились, он попытался встать и отойти, остальные тоже стали отодвигаться. Но Лайлин не отпустила их, она утерла слезы:

- Вас я тоже люблю.

Тиймун грустно улыбнулся и сказал:

- Не так, как его, моя Госпожа.

Тогда она подняла к ним руки, притягивая всех в свои объятия:

- Нет. Я люблю вас всех. Я люблю вас, потому что вы моя семья. И каждый из вас дорог мне. И вас я ни на кого не променяю, вы лучшее, что есть в моей жизни.

Они обняли ее со всех сторон, а всех их обнял Гаран, и так просидели еще долго. Может, кто-то и плакал, может нет, это не важно. Важно другое.

То, что когда-то начиналось просто как секс, купленный за деньги, переросло в глубокую сердечную привязанность, объединившую этих людей в такую необычную, странную, но очень крепкую семью. Семью, в которой у людей нет тайн друг от друга.

Наконец Ханг спросил:

- А что же будем делать с ним?