Босс моего бывшего

Ему нужно разобраться со своими тараканами, с разводом разобраться, а не мучиться, пытаясь уберечь меня от будущей драмы. Ни к чему ему этот балласт, пусть спокойно решает проблемы.

– Ошибкой, слышишь? Её не должно было быть!

– Ты гляди, даже не моргнула ни разу, – щурится и будто бы каменеет весь. – Действительно так думаешь?

– Да, – уверяю поспешно, чтобы не дай бог не выдать, какая буря творится внутри.

И неважно, что мне хорошо с Поклонским. Я боюсь, не готова, мне тяжело. Ему тяжело тоже, и это убивает меня.

Слишком сложно это всё, а я похоже очень слабая, раз не готова к трудностям.

– Дима, неважно, что ты говоришь. Для всех я буду разлучницей. Ты никому ничего не объяснишь. И жена твоя будет считать, что это всё из-за меня, и пресса ополчится. Ты же сам всё знаешь, лучше меня понимаешь!

– Я бы и не пытался никому ничего объяснять. Начал жить, наконец-то понимая, что нужен кому-то, но… Я очень устал, Варя, очень. Существую на бешеной тяге, пустой внутри. Мне показалось, что ты меня наполнила, но если не хочешь, то я не буду навязываться. Достаточно всего, что делал до этого. Насильно мил не будешь, да?

Телом проносится дрожь, меня буквально потряхивает от его слов. А от его глаз больных совсем дурно делается. Хочется зарыться на его груди, обнимать его и плакать. Но это всё неправильно.

– Уходи, пожалуйста. Просто уходи сейчас, иначе я не знаю, чем наш разговор закончится.

– Желание дамы – закон, – ледяным тоном говорит Поклонский и выходит прочь из комнаты.

Глава 17 Дмитрий

Если бы я только умел напиваться.

Эта мысль рождается первой, стоит выйти из проклятого номера, который напрочь пропитался ароматом Вари, весь переполнился её присутствием.

С детства мне твердили, что будет трудно прожить с настолько бурным воображением. Моя память хранит много мелких деталей и обрывков событий. И в последнее время в каждом таком моменте миражом маячит правильная женщина Варвара, с ворохом табу и ограничений в голове.

Когда она мне высказывала эти до тошноты очевидные вещи, я почти восхитился. Нет, честно! Женщина, не желающая рушить чужую, пусть и без неё прогнившую семью – удивительная. И я бы, наверное, высказался, если бы не казалось: если ещё немного побуду в номере, задохнусь. Очень необычное ощущение, с которым я только побегом и справился.

Она тысячу раз права, и это… бесит, что ли? А ещё больше бесит, что никак не могу взят под контроль собственные эмоции. Где моя хвалёная железная воля и здоровый пофигизм?

Меня швыряет от желания вернуться, схватить Варю в охапку, зацеловать, сделать сотню неприличных вещей тысячью разных способов до потребности разбить кулаком стену и сломать что-нибудь. Хотя бы даже руку, чтобы переключиться на физическую боль и забыть обо всём, что съедает изнутри.

Но мне бы хоть на минуточку забыть о чувстве вины. О горе, которое причинил Юле. О собственной боли, о том, что не могу совладать с диким желанием быть с Варей, несмотря на тысячу веских доводов против.

Я иду по коридору, уговаривая себя не оборачиваться. Не вернуться! Ни в коем случае не повернуть назад. Лишнее это. Точка – значит точка, нечего жалеть.

Но что Варя после моего ухода делает? Вдруг плачет? Хотя с чего бы ей, да? Плачут же по любимым. По суслику вот, наверное, рыдала, а я… что я? Так, случайное приключение.

Гадство! Да какого чёрта меня это заело? Что такого в Варе, что спать спокойно не даёт. Но я шесть месяцев пытался найти ответ на этот вопрос, вряд ли сейчас получится.

Кожей чувствую движение за спиной. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять – там Варя. Руки в карманах сжимаются в кулаки, и приходится здорово напрячься, чтобы не обернуться и не посмотреть на неё.

Она меня не окликает, а я не останавливаюсь. Не меняя скорости, иду к лифту и только у дверей торможу. Звук лёгких шагов обрывается – Варя медлит. То ли меня избегает, то ли ещё что.

Кладу руку на кнопку, опускаю голову и закрываю глаза. Варя-Варя, что же ты делаешь со мной? Как выдержать её близость и ничего не сделать? Не попытаться?

– Варя, не стой там, словно боишься мне на глаза показаться, – голос снова чужой, слишком холодный даже для меня.

– Я на следующем поеду.

– Не будет следующего. Это личный лифт, и карточка только у меня.

– Всё-таки нужно иметь специальный пропуск, – Варя хмыкает и тихонько смеётся. – Я чувствовала, хоть и надеялась, что отсюда можно выбраться каким-то другим способом.

– Увы.

Мы так и разговариваем, не глядя друг на друга, и это в нашей ситуации кажется самым лучшим выходом. Не видеть друг друга, не пытаться что-то разглядеть в глазах, не искать причин прикоснуться или поцеловать. Просто обмен сухими репликами и деловитая сдержанность. То, что нужно.

– А если бы я не вышла из номера? Так бы и осталась тут пленницей? – в её вопросе нет страха, скорее, любопытство.

– Нет. Я бы просто с посыльным передал дубликат.