Бородинское поле

захватить не только Орел, но и Тулу, подойти к Москве на

пушечный выстрел. В ушах маршала звучали глухие и

требовательные слова Верховного: "Орел сдавать нельзя". Да

ведь одного приказа или желания мало. И Минск, и Киев, и

Смоленск нельзя было сдавать, А сдали, оставили.

Борис Михайлович тяжко вздохнул. Адъютант доложил о

прибытии генерала Лелюшенко.

- Проси, - кивнул Шапошников и поднялся устало,

сутулый, грузный.

Невысокого роста, плотный бритоголовый генерал вошел

энергично и довольно бойко доложил:

- Товарищ Маршал Советского Союза! Я только что от

товарища Сталина...

- Знаю, голубчик, знаю, - перебил его Шапошников и

жестом указал на стул.

Лелюшенко сел. Лицо его побагровело, прищуренные

глаза возбуждённо сверкали. Он еще находился под

впечатлением краткого разговора с Верховным. Сталин считал

необходимым лично давать напутствия вновь назначенным

командирам крупных соединений. Пусть всего лишь несколько

слов, самых обыкновенных, но лично, чтоб человек

почувствовал всю глубину ответственности, которая на него

возлагается, и не кем-нибудь, а самим Верховным

Главнокомандующим. И хотя разговор продолжался не более

пяти минут, Лелюшенко был горд оказанным ему доверием.

- Вы много раз просились на фронт, - сказал Сталин,

глядя на генерала сухим, холодным взглядом. - Сейчас есть

возможность удовлетворить вашу просьбу.

- Буду рад, товарищ Сталин, - взволнованно ответил

Лелюшенко.

- Ну и хорошо. Срочно сдавайте дела по управлению и

принимайте первый стрелковый корпус. - Сталин достал спичку

и долго раскуривал погасшую трубку. Лицо его было серым и

усталым. Он прошелся по кабинету и продолжал, уже не глядя

на стоящего навытяжку генерала: - Правда, корпуса, как

такового, пока еще нет, но вы его сформируете в самый

кратчайший срок. Надо остановить танковую группировку

Гудериана, прорвавшую Брянский фронт, и не допустить

захвата Орла.

По пути в Генштаб генерала Лелюшенко больше всего

волновал главный вопрос: из каких частей и соединений будет

состоять его корпус? Поэтому он нетерпеливо слушал

маршала, излагавшего ему общую обстановку, сложившуюся

на участке Брянского фронта, и это его нетерпение не

ускользнуло от проницательного начальника Генштаба,

который вдруг выпрямился, снял пенсне и, подняв на генерала

усталый взгляд, сказал:

- Знаю, голубчик, вас интересует состав корпуса. - И

маршал перечислил части и соединения, которые войдут в

корпус. - Вы будете подчиняться непосредственно Ставке.

Штаб корпуса укомплектуете за счет командиров управления.

Срок - четыре-пять дней.

Лелюшенко хотел сказать, что уж больно сжатые сроки

даются для формирования корпуса, но маршал остановил его

жестом:

- Понимаю, голубчик, а что поделаешь - надо спешить,

другого выхода у нас нет. Гудериан торопится к Москве.

Весь следующий день Дмитрий Данилович Лелюшенко

провел у себя в управлении. Это был какой-то суматошный

день: сдавал дела и одновременно формировал штаб корпуса.

Сформировать штаб - это еще не главное. Беспокоило другое:

все выделенные в состав корпуса части и соединения

находятся за многие сотни километров от Орла. А в бой нужно

вступать немедленно, сейчас. И командир начал выяснять,

какие части в настоящее время есть на территории от Москвы

до Орла. Вспомнил: в Ногинске мотоциклетный полк.

Вспомнил и горько усмехнулся: мотоциклы против танков! Полк

против целой армии! Но, как сказал начальник Генштаба, что

поделаешь - другого выхода нет. Кто-то подсказал, что в Туле

есть артиллерийское училище. Что ж, на первый случай и это

сила!В полночь вернулся домой, не успел поужинать -

телефонный звонок: срочно вызывают в Ставку. Приехал. В

комнате за столом четверо: Сталин, Ворошилов, Микоян и

Шапошников. Лица у всех озабоченные. Ворошилов встретил

вошедшего быстрым, нетерпеливым и каким-то

встревоженным взглядом. Верховный угрюмо склонился над

картой. Лелюшенко молча в ожидании замер у двери: понял -

что-то случилось неприятное. Наконец Сталин оторвал от

карты глаза и устремил их на Лелюшенко:

- Мы вызвали вас снова, так как обстановка резко

изменилась. Гудериан уже недалеко от Орла. Поэтому корпус

сформировать надо за один день, от силы - за два. Вам надо

немедленно вылететь в Орел и на месте во всем

разобраться... У вас есть к нам вопросы или... просьбы?

- Прошу разрешения доложить мои соображения, -

волнуясь, проговорил Лелюшенко, глядя на Сталина.

- Докладывайте, - разрешил Верховный и, встав из-за

стола, сделал несколько шагов в сторону генерала.

- В Орел сейчас мне лететь нет смысла, товарищ Сталин.

Наших войск там нет. Прошу подчинить мне тридцать шестой

мотоциклетный полк, находящийся в вашем резерве, и