Борис Годунов

«Кто-то застучал в мои ворота в полночь. У меня в запасе было много пистолетов и другого оружия. Я и мои пятнадцать слуг подошли к воротам с этим оружием. — «Добрый друг мой, благородный Джером, мне нужно говорить с тобой». Я увидел при свете луны Афанасия Нагого, брата вдовствующей Царицы, матери юного Царевича Дмитрия, находившегося в 25 милях от меня в Угличе. — «Царевич Дмитрий мертв, сын дьяка, один из его слуг, перерезал ему горло около шести часов; признался на пытке, что его послал Борис; Царица отравлена и при смерти, у неё вылезают волосы, ногти, слезает кожа. Именем Христа заклинаю тебя: помоги мне, дай какое-нибудь средство!» — «Увы! У меня нет ничего действенного ». Я не отважился открыть ворота, вбежав в дом, схватил банку с чистым прованским маслом (ту небольшую склянку с бальзамом, которую дала мне Королева^^^) и коробочку венецианского териака^^^ — «Это всё, что у меня есть. Дай Бог, чтобы ей это помогло ». Я отдал всё через забор, и он ускакал прочь. Сразу же город был разбужен караульными, рассказавшими, как был убит Царевич Дмитрий »^^^.

История странная, если не сказать, фантастическая. Боярин Афанасий Александрович Нагой (ум.1610) промчался верхом на лошади несколько десятков κилoмeτpoв^^^ чтобы получить банку «провансальского масла» и склянку с опием, которая в то время имелась в наличии в «аптечке» каждого состоятельного дома. Неужели при дворе «Царицы Марии» подобного препарата не сыскалось?

Положим, что указанный эпизод имел место в действительности; сочинять подобное Горсею не было никакого резона. Он уже был на пути в Англию и разукрашивать повествование рассказами о собственной значимости — а таковых мест у него немало — не было никакого особого смысла. Думается, что не погоня за «лечебным средством» являлась побудительным мотивом для Афанасия Нагого скакать несколько часов из Углича в Ярославль. Ему, как и всему клану Нагих, надо было распространить угодную версию события, предвосхитить неизбежное для них наказание за потакание беспорядкам. Имя Бориса Годунова, как организатора убиения, было названо без колебаний. Чтобы выгородить себя и ещё более усугубить ситуацию, Нагим и понадобилась откровенная ложь об «отравлении » самой Марии Нагой...

В очередной раз необходимо подчеркнуть, что никаких сколько-нибудь надёжных, заслуживающих доверия данных, устанавливающую связь Бориса Годунова с убийством Царевича Дмитрия, не существует. Нельзя же за таковые признать, постоянно цитируемые высказывания немецкого наёмника Конрада Буссова (1553–1617), обретавшего в разных качествах в России с 1601 по 1612 год. Он составил своего рода летопись событий, известную как «Московская хроника». В ней говорится и об Угличской истории, хотя Буссов прибыл через много лет после того и никаким «очевидцем» являться не мог. Он служил, в каком качестве до сих пор неясно, и при Годунове и Лжедмитриях.

По его словам, «в большой тайне Годунов прельстил деньгами двух русских людей, и они перерезали Царевичу горло в Угличском Кремле на месте, отведённом для игр... А чтобы не открылось, по чьей указке совершено это убийство, правитель приказал и тех убийц, которых он ранее прельстил большими деньгами, прикончить в пути, когда они возвращались в Москву.

Так Царь Фёдор Иоаннович и не смог узнать, кто был убийцей его брата...

Буссов передаёт циркулировавшие слухи, чьи-то сказочные рассказы. Кто же был рассказчиком? Того, конечно же, уже никогда не узнать. Уместно оттенить важную деталь: Буссов, описывавший убийство Царевича в Угличе, преспокойно служил и при Лжедмитрии I, и при Лжедмитрии II. Подлинность или мнимость происхождения правителей его не волновала; его интересовал только «гешефт»...

Материалы «Следственного дела » недвусмысленно отрицают связь Бориса Годунова с Угличским злодеянием. Но это обстоятельство никогда не служило препятствием для обвинений его. В качестве аргумента «за » выставляется то обстоятельство, что данная печальная история позволила Годунову расправиться с ненавистным кланом Нагих. Да, это действительно так. По прошествии времени, недель и месяцев, все главные участники событий мая 1591 года получили наказание. Несколько человек было казнено; несколько сот жителей (60 семей) были выселены из Углича и оправлены на жительство в ссылку, в нововозводимый сибирский город Пелым. Даже церковный колокол, созывавший народ на самосуд, получил своё «наказание»: ему отрезали «язык», оторвали «ушко», и в таком виде он отправлен был в Toбoльcκ^^^ Жестокая кара обрушилась и на род Нагих, но ведь царская кара-то была заслуженной!

Все родственники «Царицы Марии » подверглись наказаниям «по царёву указу», но никто из Нагих не был казнён. Братья оказались в монастырских заточениях, а сама Мария была пострижена в монахини под именем Марфы и отправлена в дальнюю Николовыскинскую пустынь в дальнем углу Нижегородского края^^^.