Борьба за жизнь. Записки из скорой

Налив себе кофе, я пошла на улицу к своему автомобилю — который полицейские пригнали к окнам больницы, — чтобы почистить его и переложить туда медицинское оборудование. Затем, закончив заполнять необходимые бумаги, я ответила на вопросы полицейских, начавших восстанавливать картину произошедшего.

К сожалению, это был далеко не первый случай в моей практике, когда я выезжала на вызов с сообщением о том, что на человека напали с ножом, закончившийся трагически. Не имеет значения, при каких обстоятельствах это происходило. Трагедия парня стала одним из самых страшных происшествий подобного рода, поскольку мы не смогли ничего сделать, а ведь приезжая на любой вызов, всегда стараемся сделать все, что в наших силах. К тому же сегодня мы приехали слишком поздно.

Выехав из больницы, я снова вернулась к своему привычному режиму работы и была готова принять следующий вызов. Я поехала домой к 7-летнему мальчику, у которого болел живот. Ситуация не выглядела серьезной. Но, осматривая ребенка и разговаривая с его взволнованными родителями, я не могла выкинуть мысли о погибшем парне из головы. Я стала размышлять о том, какая судьба ждет маленького мальчика, к которому я сейчас приехала. В такие ночи, как эта, когда ты видишь, как быстро и неотвратимо умирают люди в расцвете сил, всем сердцем начинаешь надеяться, что судьба других детей будет к ним более благосклонна.

Не надо таких новостей

Как же я ненавижу рабочую смену с семи часов вечера до семи часов утра, особенно когда меня назначают старшей в бригаде из трех человек, как было вчера. Я уже много лет работаю в таких сменах от звонка до звонка, но до сих пор не могу привыкнуть к нарушению режима сна. Есть люди, которые, приходя домой после таких смен, быстро засыпают, но я не из их числа. Вот почему вчера, еще до того, как принять первый вызов, я уже чувствовала себя уставшей. Всю ночь перед вчерашним дежурством я ворочалась в постели и не смогла поспать положенные 8 часов.

Перспектива провести 12-часовую ночную смену, в которой может произойти все, что угодно, не добавляла мне хорошего настроения. Единственная приятная новость в данной ситуации состояла в том, что в этот раз нас было трое: водитель Тони и еще один человек, с которым у меня были хорошие отношения, — Джед, суховатый шотландец с отличным чувством юмора, проходивший курсы медбрата скорой помощи и попавший в нашу смену для практики. Он уже начал было рассказывать очередной анекдот, когда мы получили первый вызов за сегодня: мы поехали в дом к 15-летней девочке, у которой были проблемы с дыханием.

Тони пошел прогревать машину, а Джед спросил меня:

— Как думаешь, что произошло?

— Гмм… Не знаю, может, астма, может, паническая атака, — ответила я, сохраняя рассудительность.

Но все время пока мы ехали на вызов, я пыталась понять, что именно меня ждет. Конечно, в заявке указана причина, по которой человеку требуется помощь. Но не стоит делать конкретных выводов до тех пор, пока не исключил все остальные варианты.

Мы остановились перед красивым домом с террасой. Дверь открыла женщина лет тридцати на вид — мама девочки.

— Она выглядит очень спокойной, — сказала я Тони, — вероятно, у ее дочери паническая атака.

Но в ситуации, произошедшей с 15-летней Сьюзен (так звали девочку), не было ничего хорошего. Она сидела на лестнице, плакала, очень тяжело дышала и хрипела. Это не очень хороший знак. Девочка была сильно напугана тем, что с ней происходило. Стало ясно, что ей что-то мешает дышать.

Тони дал Сьюзен немного кислорода, и теперь я могла осмотреть девочку и оценить ритм ее дыхания. Насколько оно равномерно? Прерывисто ли? Лицо у нее было розовым (и это хорошо), однако тот хрип, который она издавала при выдохе, не считается нормальным ни в одном из медицинских учебников.

Вынув фонендоскоп, я стала слушать девочку, пытаясь понять, попадает ли воздух в оба ее легких. Может быть, одно из них отказало? Судя по тому, что я слышала, воздух в легкие проходил нормально, тем не менее Сьюзен приходилось делать усилие, чтобы выдохнуть.

— У вашей дочери раньше случалось что-то подобное? — спросил Джед мать Сьюзен.

— У нее астма, и она принимает препарат «Веролин». Но ей раньше никогда не было так плохо, — сказала она спокойным голосом.

Чтобы помочь Сьюзен справиться с хрипом, мы решили дать ей «Веролин» из нашей аптечки — это мелкодисперсный спрей, помогающий устранить спазм дыхательных путей. Мы закапали его девочке в рот и нос через кислородную маску, которую надели на нее ранее. Но это не очень помогло. Сьюзен стала по-настоящему беспокойной.

— Я не могу дышать! Я не могу дышать! — кричала она задыхаясь.

С учетом того, что на девочке была кислородная маска, это производило особенно страшное впечатление.