Борьба за обед: Ещё 50 баек из грота

Гораздо меньше троглодиты ценили птиц (или же не могли или не умели их поймать). Лишь пару раз им достались кряквы Anas platyrhynchos и чёрные вороны Corvus corone, по разу – ворон Corvus corax, куропатка Alectoris rufa/Perdix perdix, хохлатый баклан Phalacrocorax aristotelis, чайка Larus, олуша Morus bassanus, кайра Alca torda/Uria aalge, краснозобая гагара Gavia stellata, а также всякая мелочь типа кукушки Cuculus canorus, сычика Athene noctua, вальдшнепа Scolopax rusticola и песочника Calidris. Впрочем, часть птиц вообще была добычей не неандертальцев, а мелких хищников, судя по следам их зубов на костях крыльев. Однако пещера была удалена от моря, да и не гнездятся морские птицы в пещерах, так что как минимум их сюда приволокли именно люди. Перья ястреба-перепелятника Accipiter nisus, коршуна Milvus migrans и грифа Gyps, чьи кости тоже тут есть, судя по находкам в других пещерах, могли бы использоваться как украшения, хотя для Фигуэйра Брава это ни разу не доказано.

Балканская черепаха Testudo hermanni

Конечно, неандертальцы не были бы неандертальцами, если бы не охотились на зверей. Впрочем, и тут они были довольно оригинальны: первое место в добыче занимали зайцы Lepus и кролики Oryctolagus cuniculus. Правда, их останки могли быть натащены в пещеру хищниками, занимавшими жилплощадь, когда люди надолго покидали уютные своды; о проживании тут кошек, рысей, лис, волков, гиен и бурых медведей мы знаем не только по их костям, но и по копролитам. К сожалению, на костях животных не сохранилось ни погрызов или свидетельств переваривания медведями или гиенами, ни следов орудий, так что оценить сравнительный вклад неандертальцев и хищников, а также понять, как тут оказались сами хищники – добровольно или не очень, – не получается. Но статистика говорит сама за себя: за исключением зайцев, 89 % составляют копытные, 7 % – большие хищники и 4 % – мелкие хищники. Впрочем, многие кости копытных обожжены, так что их-то тащили сюда именно люди. Особенно упорно неандертальцы преследовали благородных оленей Cervus elaphus, чуть меньше – козлов, ещё чуть меньше – лошадей, быков и кабанов. Лишь один фрагмент моляра принадлежал древнему слону Palaeoloxodon antiquus (кстати, не мамонту, а именно слону). Статистика не особо достоверная, но наводит на размышления – не выбирали ли прибрежные неандертальцы добычу по принципу наибольшей безопасности? Это идёт совершено вразрез с образом брутальных родственников из соседних областей, ведь многие из тех не разменивались на оленей, предпочитая именно мамонтов и шерстистых носорогов.

Хохлатый баклан Phalacrocorax aristotelis

Пару раз бродившим по мелководью в поисках моллюсков, крабов и угрей отважным собирателям улиток повезло – они нашли дельфина-белобочку Delphinus delphis и кольчатую нерпу Pusa hispida, о чём свидетельствуют позвонки и кости ласт. Кстати, крымские неандертальцы в подобной ситуации тащили дельфина до Заскальной не два, а все 40 километров, если не полсотни. Деликатесы-вкусняшки – они такие, чего ради них не сделаешь! Впрочем, ни в Португалии, ни в Крыму охота на морских млекопитающих не была постоянным занятием, такие пиршества были случайными и почти не повторялись.

Если суммировать все данные вместе и сравнить их с материалами по африканским прибрежным пещерам и данными по палеодиетологии голоценовых людей Иберии, выходит, что в питании неандертальцев Фигуэйра Брава морская пища занимала до 50 %. Подобные группы неандертальцев известны из пещер Гибралтара, а также в испанской Бахондилло.

От нового образа неандертальцев – прибрежных собирателей – можно вести богатые рассуждения о судьбах и тенденциях развития тогдашних человечеств. С одной стороны, в Южной Африке среди протосапиенсов такой образ жизни вроде бы был распространён шире. С другой – более пологие европейские берега глубже утонули после подъёма уровня океана, и лишь потому мы гораздо реже находим свидетельства такого рода в Европе. Возможно, мы знаем неандертальцев-рыболовов меньше, чем неандертальцев-охотников, лишь по этой причине, а не из-за реального соотношения этих вариантов хозяйства.