Снег был истоптан. Две пары внимательных глаз легко узнавали припорошенные за день следы. Некоторые цепочки копыт выходили из кустов и скрывались обратно: широко раздвоенные кабанов и компактно-острые косуль, двойные овальные благородных оленей и почти такие же, но гораздо больше – большерогих, огромные отпечатки лесных носорогов и глубокие ямы от ног слонов. Другие дорожки – степных носорогов и ослов, быков и бизонов – тянулись на равнину. Между ними петляли крошечные следочки горностаев и ласок, и побольше – с двумя чёткими коготками – лисицы.
Бóльшая часть этой книги следов неспешно повествовала о скучной повседневности. Но ярким пятном выделялась в ней одна трагическая глава.
С берега на середину озера, туда, где ветер отполировал снег до плотного наста, тянулась целая дорога. Глубже всего отпечатались округлые копыта; по краям этих следов снег розовел из-за капелек крови – тяжёлая лошадь ранила ноги об острые края пробитой корки. Поверх копыт, справа и слева от них, длинными шагами мчались за лошадью вытянутые следы двуногих. В конце по ярко алеющему снегу были разбросаны красноречивые свидетельства произошедшей тут днём трагедии: лошадиный остов и какой-то мусор. Охотники ободрали тушу, отрубили ноги, унесли шкуру, голову и бёдра. Стараясь забрать с собой как можно больше мяса, люди бросили всё лишнее – отщепы, отбойник из кости саблезубого тигра, даже пару копий.
Они не боялись за свою безопасность: у них ещё осталось чем ответить на возможные посягательства хищников. Глубокие, близко поставленные следы нагруженных людей возвращались обратно на берег и уходили в лес.
Вечерело. Низ поросли потемнел, а верхушки берёз порозовели. Пара волков неслышно и осторожно вышла из кустов. Пригибая головы и топорща шерсть на загривках, они не торопились появиться на открытом месте. Чёрные носы ловили воздух: не спрятались ли где в засаде коварные двуногие? Всё было спокойно, а на лошадиной туше ещё было чем поживиться. Радуясь неожиданной удаче, волки потрусили к своему счастью…