Борьба страстей

Вс трое, оба брата и мать, снарядились и пошли къ дому учителя и тамъ стали ожидать прихода Фредерикки. У Фредерикки была только одна служанка. Ихъ всхъ было пятъ человкъ въ лодк. Оба брата гребли сосредоточенно и увренно и предоставляли разговоръ женщинамъ. Солнце всходило и островъ выплывалъ постепенно, строгій и спокойный. Уже издали овцы замтили приближеніе лодки, он стояли, какъ пораженныя громомъ, и глядли. Он перестали даже жевать. Чтобы не пугать и безъ того боязливыхъ животныхъ, въ лодк устранили по мр возможности всякій шумъ. Но овцы забыли о точно такомъ же посщеніи въ прошломъ году. — «Никогда въ жизни, думали он, мы не видали подобнаго зрлища». Он дали лодк возможность подплыть ближе и, благодаря свойственной имъ глупости, не трогались съ мста. Только когда лодка уже пристала къ острову, одно изъ животныхъ, косматый большой баранъ сталъ трястись отъ страха. Онъ бросилъ въ сторону своихъ собратьевъ косой взглядъ и снова поглядлъ на лодку. Но когда люди, постоявъ спокойно нсколько секундъ на берегу, стали втаскивать лодку — это показалось барану самой опасной минутой, онъ повернулся и бросился бжать, сломя голову, во внутрь острова. Остальныя овцы кинулись за нимъ.

— Ихъ опять въ этомъ году не легко будетъ поймать, — говорили между собою женщины.

Вс гурьбой двинулись теперь впередъ. Первымъ долгомъ слдовало поймать ягненка, а тогда легче будетъ поймать самку. Они промучились все утро, пока, наконецъ, имъ удалось поймать овцу. Стадо подогнали къ лодк и животныя бросились въ смертельномъ ужас одно за другимъ въ море, тогда Марселіусъ ползъ въ воду и переловилъ всхъ овецъ.

— Теперь ты совсмъ вымокъ, — сказала Фредерикка.

Пока женщины стригли овецъ, братья держали троихъ на привязи, и Марселіусъ стоялъ около Фредерикки. Тепло и привтливо свтило на нихъ весеннее солнце.

— Я остригла двоихъ, — сказала Фредерикка.

Она положила шерсть въ мшокъ и поднялась съ мста.

— Попробуемъ поймать овцу вдвоемъ, безъ посторонней помощи, — сказалъ Марселіусъ странно дрогнувшимъ голосомъ.

Фредерикка пошла съ нимъ рядомъ, и они отдалились отъ остальныхъ на незначительное разстояніе.

— Я думаю, что он гд-нибудь въ другомъ мст, - сказала Фредерикка.

Марселіусъ отвтилъ:

— Сначала мы посмотримъ здсь.

И они пришли къ сверной сторон, гд было много тни; но овецъ тамъ не было.

— Он, вроятно, тамъ, на кос, - сказалъ Марселіусъ и направился поспшно туда. Но Фредерикка не могла ходить такъ проворно, какъ въ былые дни, и не пошла съ нимъ. Тогда Марселіусъ схватилъ ее за руку и потащилъ впередъ, говоря неестественно-громкимъ голосомъ:

— Теперь ты увидишь! Теперь ты увидишь, говорю я!

— Ты не долженъ такъ громко кричатъ; ты испугаешь овецъ, — сказала Фредерикка, думая только о своей работ.

Но онъ тащилъ ее за собой и кричалъ громко и дико:

— Теперь ты увидишь! И я научу тебя играть на орган!

— Что у тебя на ум? — спросила она и старалась прочесть на лиц его мысли.

Его лицо было неузнаваемо. Тогда она начала сопротивляться и повисла у него на рук. Ея башмаки волочились по земл, а Марселіусъ тащилъ ее все впередъ, безъ всякаго сожалнія.

Тогда ей стало ясно, что онъ хочетъ лишить ее жизни, и ея мужество разомъ ослабло. Она не проронила ли одного звука и не кричала больше.

Марселіусъ дотащилъ ее до самой верхушки скалы и сбросилъ въ пропасть.

Она совершенно обезсилила отъ страха и даже ни разу не схватилась за одежду Марселіуса, а онъ остался живъ и невредимъ на мысу, хотя въ его намренія входило броситься съ нею вмст въ бездну. Онъ дико осмотрлся кругомъ, не былъ ли кто свидтелемъ его преступленія; но вокругъ не было никого.

Онъ наклонился надъ пропастью; внизу тихо звучала вчная мелодія. Море уже успло поглотить Фредерикку. Онъ ршился послдовать за ней; онъ снялъ куртку и хотлъ ринуться въ пропасть, но раздумалъ и сталъ осторожно спускаться внизъ. При спуск онъ слдилъ за каждымъ шагомъ, чтобъ не поскользнуться. Когда онъ прошелъ полпути, ему вдругъ пришло въ голову, что вдь ему было бы безразлично, если бы онъ упалъ и разбился, но все-таки онъ продолжалъ слдить за каждымъ своимъ шагомъ.

Море уже было совсмъ близко отъ каменной стны, и когда оставалось до него нсколько саженей, Марселіусъ остановился. Онъ освободился отъ своей куртки и жилетки и положилъ ихъ на утесъ, чтобы кто-нибудь могъ ими воспользоваться. Затмъ онъ сложилъ руки и, поручивъ свою душу Небесному Отцу, бросился внизъ.

АЛЕКСАНДРЪ И ЛЕОНАРДА.