Боратынский

Поэтом от пелен, от рождения, от зачатия, если хотите, был Дельвиг: "На сходках наших он мало вмешивался в разговор, мало даже вмешивался в нашу веселость... всегда казалось, что между нами, живыми, небрежными, веселыми, четверостопными ямбами, он всегда смотрел важным гекзаметром". -- "Быв двадцатилетним юношей, Дельвиг обладал постоянною степенностию нрава, что подало однажды повод Пушкину сказать, что он родился женатым". -- "Во всяком случае был он мало разговорчив: речь его никогда не пенилась и не искрилась вместе с шампанским вином, которое у всех нас развязывало язык". -"Спрашивали одного англичанина: любит ли он танцевать? "Очень люблю, -отвечал он, -- но не в обществе и не на бале, а дома один или с сестрою". Дельвиг походил на этого англичанина". -- "Дельвиг вообще любил казаться стариком, перечувствовавшим, пережившим, но мрачности не было в его характере". -- "Благодаря своему истинно британскому юмору он шутил всегда остроумно, не оскорбляя никого. В этом отношении Пушкин резко от него отличался: у Пушкина часто проглядывало беспокойное расположение духа... и его шутка часто превращалась в сарказм". -- "Дельвиг почти не умел смеяться, но милая, добрая улыбка его никогда не забудется". -- "Он всегда шутил очень серьезно, а когда повторял любимое свое слово "забавно", это значило, что речь идет о чем-нибудь совсем не забавном, а или грустном или же досадном для него!.." "Он так мило, так оригинально произносил это "забавно!", что весело вспомнить". -- "Болезненная полнота его казалась дородством: он был росту выше чем среднего; лицо имел открытое, лоб высокий, прекрасный, всегда спокойный; голубые глаза его, вечно вооруженные очками, выказывали невыразимую доброту, ум и мысль. -- В лицее мне запрещали носить очки, -сказал он мне однажды, -- зато все женщины казались мне прекрасны; как я разочаровался в них после выпуска". -- "Дельвиг был постоянно суеверен. Не говоря о 13-ти персонах за столом, о подаче соли... у него было множество своих примет. При встречах с священниками он не пропускал случая, чтобы не плюнуть им вслед". -- "Дельвиг не любил поэзии мистической. Он говорил: "Чем ближе к небу, тем холоднее"".

* * *

Дельвиг был антонимом и антиподом Кюхельбекеру и Пушкину. Пушкин -летал, Дельвиг -- шел; Кюхельбекер -- восторгался, Дельвиг -- иронизировал; Пушкин -- хохотал, Дельвиг -- едва улыбался; Кюхельбекер читал и писал по-немецки, ибо по рождению своему был германцем и вообще прилежал к языкам, Пушкин говорил на французском лучше, чем Карамзин и Дмитриев по-русски, а Дельвиг, хотя тоже был из немцев, не только природным языком не владел, но, говорят, до 14-ти лет вовсе не знал никаких языков, кроме русского. Кюхельбекер был вспыльчив и обидчив, Дельвиг -- никогда не сумасбродствовал въяве, и никому не удавалось с ним рассориться.

Впрочем, на дуэль Булгарина вызывал он. Да и его самого вызывал к себе Бенкендорф (правда, много позже). Да и не забудьте, какое тогда было время: "мысль о свободе и конституции была в разгаре. Кюхельбекер был вспыльчив и обидчив, Дельвиг -- никогда не сумасбродствовал свою "Вольность"..." "Во время пребывания императора в Москве были слухи, что он хочет освободить крестьян... В то же время беспрестанно доходили слухи об экзекуциях в разных губерниях... Во всех полках было много молодежи, принадлежавшей к Тайному обществу".

Je veux йtendre les bienfaits du mode Constitutionnel sur tous les peuples que la Providence a confiй а mes soins *, -- сказал тогда государь. Еще в 815-м году была напечатана конституция Польши. "Польша получила конституцию, а Россия -- военные поселения!" В Петербурге ходили слухи: царь влюблен в Польшу и ненавидит Россию. "Разводы, парады и военные смотры... почти его единственные занятия".

Je n'ai pas pu donner encore la Constitution а la Russie **, -говорят, сказал Александр, обращаясь к мадам де Сталь, когда в 812-м году она была у нас в Петербурге.

"Je n'aurai pu donner jamais..." ***, -- говорят, думал он в 818-м году.

Некто пустил шутку под именем мадам де Сталь, что у нас le gouvernement est un despotisme mitigй par la strangulation ****. Словом, тебя! твой трон я ненавижу!.. Кочующий деспот... Бич народов -- самовластье... Ах, лучше смерть, чем жить рабами... -- И все это было еще до Занда, до Чугуева, до Шварца, до Ипсиланти.

* Я намерен даровать благотворное конституционное правление всем народам, Провидением мне вверенным (фр.).

** Я не мог еще дать конституцию России (фр.).

*** Я не смогу никогда дать... (фр.).

**** Правление есть самовластие, ограниченное удавкою (фр.).

До цареубийства не доходило, но еще неизвестно, что более чревато потрясением основ -- ежели один пылкий юноша из благородной фамилии по своей вольнодумной легкомысленности вонзит в бок тирана (или пособника тирана) -кинжал, или когда о такой возможности говорят, хотя и за бутылками V.C.P., хотя и не на улицах, хотя и дома, но зато все юноши из благородных фамилий. Вот они -- сидят и поют в голос: Не плачь дитя, не плачь, сударь; Вот бука, бука -- русский царь!