Бой на вылет

— Куда идти-то? — почти любезно осведомился я. — Меня же из дому выселят, если с тобой кто-нибудь из соседей увидит. Еще и посадят, чего доброго. За материализацию персонажей белой горячки.

И тут я увидел, куда идти.

Прямо в стене комнаты, граничащей непосредственно с соседней квартирой, образовался на глазах овальный, мерцающий красно-оранжевым светом, проход высотой около двух метров и достаточной ширины, чтобы туда могли рядышком войти я и мой жутковатый спутник.

Фус сделал (или сделала?) приглашающий жест клешней.

— Туфли только надену.

Я вышел в прихожую, обул туфли, переложил из куртки в карманы брюк сигареты и спички (не люблю зажигалки) и посмотрел на входную дверь.

Сделать два быстрых шага, открыть, выскочить на лестничную площадку…. Полторы секунды на все про все. Успею или нет? И насколько быстро двигается этот… это…. Но мое извечное любопытство, как всегда взяло верх, и я вернулся в комнату.

Тварь терпеливо ждала меня возле этой весьма подозрительной дыры в никуда.

— Только после вас, — уж в чем я был совершенно точно уверен, так это в том, что ни при каких обстоятельствах не полезу туда первым.

Что ж, я пошел вторым и чуть не грохнулся навзничь, потому что пол в этом красно-оранжевом зеве оказался движущимся и, стоило нам на него ступить, с довольно приличной скоростью понес нас куда-то вниз.

Постепенно наклон пола становился все более крутым, и в какой-то момент я понял, что стою уже не на пандусе, а на ступеньке эскалатора.

Скорость спуска возросла, — прикурить мне удалось лишь с третьей попытки, — встречный ветер задувал огонь. Изменился цвет стен, — так потухают постепенно угли костра, отдавая в холодную ночь свой жар и подергиваясь пеплом. Наконец, стены совсем погасли, и только сине-зеленое мерцание моего провожатого спорило с огоньком сигареты, да где-то далеко-далеко внизу едва угадывался слабый отблеск какого-то иного света.

Но все кончается. Скорость спуска плавно замедлилась, лестница опять превратилась в пандус, и мы ступили на бетонный пол какого-то громадного помещения.

Больше всего это напоминало невероятно запущенную станцию гигантского метро.

— Полюбопытствуй, полюбопытствуй, — совершенно нормальным голосом произнес Фус.

— Так ты притворялся?

— Ни в коем случае! Просто на том свете я не могу говорить нормально, — засмеялся он.

«На каком это „том“»? — пронеслось у меня в голове: «На моем, что ли? Где же мы, выходит, сейчас находимся, граждане, а?»

Тем временем глаза мои продолжали обшаривать окружающее пространство.

Как я уже сказал, больше всего это походило на очень большую и очень запущенную станцию метро, которая сверху слабо освещалась сотнями и сотнями обычных 40-ваттных лампочек накаливания, свисающих с потолка на длинных оголенных проводах. Самое главное, однако, заключалось в том, что станцию эту заполняли люди. В большинстве своем довольно пожилые, но мелькали время от времени в толпе и молодые и даже совсем юные, а то и детские лица.

И никто ни с кем не разговаривал.

Люди вздыхали, бормотали и шептали что-то сами себе, иногда кто-то издавал слабый стон или всхлип…и опять — шуршание, шепот, шелест….

Мне стало не по себе.

— Чего они ждут?

— Поезда, — немедленно и охотно откликнулся Фус, ухмыляясь при этом совершено гнусной ухмылкой. — Для каждого из них существует своя остановка, на которой они обязаны выйти (тут послышался нарастающий вой приближающегося поезда), и этих остановок, как ты уже, вероятно, сам догадался, ровным счетом девять!

Последние слова он проорал, придвинувшись ко мне вплотную, так как вой и грохот стали просто непереносимы.

Сверкнул из тоннеля прожектор, и обычный поезд метро, сбавляя ход, выкатился к платформе и плавно остановился.

Зашипев, распахнулись двери.

Толпа ринулась внутрь вагонов.

— Осторожно! Двери закрываются! — загрохотал (захохотал?) невидимый репродуктор, и адский поезд тронулся, набрал скорость и пропал в тоннеле.

— Теперь пошли, — сказал Фус.

Мы пересекли зал, который постепенно опять начал наполняться народом, и приблизились к неприметной железной двери в стене. Фус приподнял клешню и ткнул ею в пластиковый прямоугольник звонка. Дверь, нещадно скрипя, наполовину приоткрылась.

— Автоматика ни к богу, — проворчал мой провожатый, протискиваясь в проем. — Чинить пора. Сколько раз было говорено….

Нужно было еще подняться по узкой, похожей на трап военного корабля, металлической лесенке и открыть еще одну — на сей раз деревянную — дверь, прежде чем мы ступили на землю, покрытую редкой чахлой травой.

Я осторожно вдохнул сыроватый, но приятный на вкус воздух и, не торопясь, огляделся.

Мы находились на всхолмленной равнине, которая слегка понижалась к горизонту. Оттуда, из-за горизонта, со скоростью наступающей танковой армады ползли низкие желто-серые тучи, цепляясь брюхом за верхушки намертво вросших в холмы огромных черных елей.

— Веселенькое местечко, — пробормотал я и двинулся вслед за Фусом, который уже упрыгал вперед по тропинке.