Бои местного значения

— Сам ничего не знаю, — ответил начальник. — Позвонили сейчас из приемной Заковского, спросили, кто у нас самый опытный и умелый розыскник. Я решил, что дело серьезное, и назвал тебя. Велели немедленно явиться…

— Вот уж удружили, спасибо… Могли б и Мальцева назвать. Не дурнее меня, а?

Договорить ему начальник не дал. Жестом показал, что все доводы давным-давно известны и смысла не имеют, словами же подсластил пилюлю, как принято выражаться:

— А что такого? На виду окажешься, так и застрянет у начальства в памяти: «Кто там в МУРе самый лучший сыщик? А, как же — Буданцев!» Глядишь, проявишь себя, еще и орденок отхватишь. Наверху это быстро делается.

— Как бы чего другого не подхватить, — буркнул Буданцев, вставая. Мечты об отдыхе, пожалуй, накрылись окончательно. — Машину дадите или пешком на Лубянку шлепать?

— Машину они уже выслали. Спускайся. Синий «Паккард», номер Р-5-25-55. Если быстро отпустят, заскочи, расскажешь, что и как. А домой я тебя потом на своей отправлю.

Удобная, на мягких заграничных рессорах, машина домчала быстро. Пропуск на вахте «Большого дома» был приготовлен. Буданцеву в это здание, хоть и сотрудник, и «особо важный» опер, без пропуска войти было нельзя.

Порученец с тремя кубарями в петлицах проводил до лифта, поднял на шестой этаж. Вот уже пятнадцать лет служит Буданцев в НКВД, а сюда попал впервые, а лучше бы и век тут не бывать. От греха…

Он думал, идя вдоль бесконечной череды одинаковых, не дерматином, а настоящей кожей обитых дверей, что сейчас увидит самого замнаркома, и соображал, как с ним держаться и что говорить.

Однако, войдя в громадную приемную, порученец направил его не в правую дверь, высокую, начальственную, а в другую, напротив, которая была чуть не вдвое ниже и без таблички с фамилией обитателя.

Там за простым канцелярским столом сидел старший майор ГБ, который при появлении Буданцева встал и протянул через стол руку. Порученец щелкнул каблуками и исчез.

— Добрый вечер. Начальник третьего спецотдела Шадрин. Вы действительно лучший сыщик на Петровке?

Буданцев пожал плечами.

— Откуда мне знать? Работаю давно, опыт кое-какой есть. Раз поставили «особо важным», значит, предполагается, что справляюсь…

— Так, так… — кивнул Шадрин. — Да вы присаживайтесь, курите, если курите, — подвинул поближе пачку новомодных сигарет «Друг» с тисненной золотом собачьей головой и золотым же ободком по краю. — Вопрос у меня к вам практический и как раз по вашей специальности — особо важный.

Буданцев не знал, какими вопросами занимается Третий спецотдел, и не особенно стремился узнать, но старший майор ему понравился. Серьезный мужчина, видно, что спокойный и рассудительный. Глаз у сыщика был наметанный, и в людях он разбирался почти мгновенно.

Шадрин сильно нервничает, никаких сомнений. И причина — как на ладони. Что-то у них случилось, и своими силами чекисты справиться не могут.

Да и какие у них силы? Политический сыск и уголовный — две большие разницы. Если бы он, Буданцев, или любой из его сотрудников попробовал вывести на суд обвиняемого по уголовной статье с таким уровнем доказательств, что фигурируют в газетных отчетах о нынешних процессах «врагов народа», его не только адвокат, его прокурор бы высмеял…

— Скажите, вы смогли бы найти преступника, убийцу по такому примерно набору улик? — И Шадрин вкратце обрисовал фабулу «шестаковского дела», не называя, впрочем, имен и не касаясь подробностей, которые могли навести сыщика на неуместные пока размышления.

Буданцев это сразу отметил.

Стараясь тоже быть осторожным, ответил:

— Ну, как сейчас скажешь, товарищ старший майор, смогу — не смогу? Если событие преступления имело место, есть постановление прокурора о возбуждении дела… МУР ведь следствия не ведет, мы ведем оперативный розыск. Такого рода убийства — вообще компетенция прокуратуры. Они должны руководить следствием, а мы — выполнять их поручения.

— Что вы юлите? УПК я тоже знаю. Процедура — не ваш вопрос в данном случае. Я спрашиваю — найти человека сможете?

— Смотря по обстоятельствам, товарищ старший майор, — стоял на своем Буданцев. — Я же не знаю даже, какие улики имеются, места происшествия не видел, со свидетелями не беседовал… Так скажу, — решил он пойти навстречу чекисту, — искать можно. Да и нужно, куда же денешься? Из практики известно — редко бывает, чтобы преступник «с концами исчез». И абсолютно нераскрываемых преступлений тоже не бывает. Хотя в натуре случается по-всякому…

Похоже, осторожность муровца Шадрину понравилась. Явно не болтун, цену себе знает, не желает авансы раздавать. Но нужна определенность. Раскрывать перед сыщиком все карты — значит, отрезать себе пути отхода.

Хорошо еще, если найдет Буданцев наркома, тогда и к награде представить можно. А как нет? Оставить его на воле со всей информацией об оглушительном провале всесильной госбезопасности? Или — провести за саботаж через Особое совещание «по первой категории»?

А что прикажете делать?