Бои местного значения

АИ • БИБЛИОТЕКА • BORA ЦИКЛ КНИГ • ОДИССЕЙ ПОКИДАЕТ ИТАКУ • КНИГА ШЕСТАЯ БОИ МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ

БОИ МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ * * * АННОТАЦИЯ

Переговоры с координатором аггров, сверхцивилизацией, ведущей тысячелетнюю галактическую войну за Землю, заканчиваются для Александра Шульгина очередным опасным приключением. Матрицу его сознания отправляют в другую параллельную реальность, в самое начало 1938 года, время разгара ежовского террора в России, в тело наркома Шестакова за несколько часов до его ареста чекистами.

Тюрьма и допросы в ведомстве наркома Ежова совершенно не устраивают Шульгина-Шестакова, и он начинает действовать по своему плану: проникнуть в ближайшее окружение Сталина и произвести полную смену близкого сталинского окружения, а затем — плавную корректировку внутренней, а в дальнейшем — и внешней политики страны. Задача осложняется тем, что у него нет связи со своими друзьями и с Антоном, резидентом цивилизации форзейлей на Земле. Благодаря помощи Лихарева, агента-координатора аггриан и референта Сталина в этом времени и реальности, планы Шульгина воплощаются в жизнь.

Только жизнь в теле Шестакова, пусть даже и высокопоставленного наркома СССР, совсем не устраивает «времямпроходца» Шульгина…

Глава 1

Я жизнь сравнил бы с шахматной доской.

То день, то ночь, а пешки — мы с тобой.

Подвигают, притиснут, и побили.

И в темный ящик сунут на покой.

     (О. Хайям).

День заканчивался как обычно. Как все подобные дни вот уже второй год подряд. В десятом часу вечера Шестаков запер несгораемый шкаф, ящики письменного стола, позвонил по «вертушке» в приемную Председателя Совнаркома, чтобы убедиться — никаких неожиданных совещаний и коллегий не намечается, доложил, что едет домой поужинать и отдохнуть, отдал все необходимые распоряжения своим помощникам, после чего вызвал к подъезду машину.

Шестаков машинально отметил, что голос дежурного секретаря Молотова был ровен и даже любезен. По собственной инициативе он сообщил, что Вячеслав Михайлович ушел час назад и до утра возвращаться не собирался, так что товарищ нарком тоже может отдыхать спокойно. Это было приятно, потому что ночные заседания хоть и стали давно привычным делом, но все же изматывали, жить по перевернутому графику нормальному человеку научиться практически невозможно.

Впрочем, нет, научиться можно всему, а вот заставить организм спокойно переносить бдения до двух-трех часов ночи в прокуренных кабинетах, обходиться коротким утренним сном, а потом урывками добирать до нормы по полчаса-часу, не раздеваясь, в не слишком уютной, тоже прокуренной комнате отдыха, вполглаза, все время ожидая пронзительного телефонного звонка, — трудно и душевного здоровья не прибавляет.

Да и это еще не самое страшное.

Куда хуже постоянный, изматывающий страх. Что-то не успеть, упустить из внимания, не так и не то доложить на коллегии или на Политбюро, просто сказать лишнее в частном даже разговоре, заслужить неудовольствие вышестоящего руководства или, напротив, получить знак благоволения от того, кто завтра окажется разоблачен как враг народа. И, соответственно, самому оказаться рано или поздно в их числе.

А после жуткого февральско-мартовского (1937 года) Пленума ЦК ВКП(б), на котором «товарищам» было наглядно показано, что ни один человек, даже из состава «ленинской гвардии», теперь не защищен от расправы, нельзя стало быть уверенным в собственном будущем даже на сутки вперед.

Так и жил теперь Григорий Петрович Шестаков, нарком, депутат Верховного Совета первого (по новой «сталинской» Конституции) созыва и член ЦК.