Бои местного значения

Деликатно щелкнул каблуками, представился, преданно, но без подобострастия глядя в тигриные глаза диктатора.

Сашке приходилось читать, что мало кому удавалось выдерживать сталинский взгляд. Однако у него это получилось без всяких усилий. Более того — Сталин отвел глаза первым, с отчетливым впечатлением, что нарком Шестаков человек честный, надежный, на которого стоит сделать ставку.

Каганович, Микоян, Хрущев — все они слишком уж подобострастные. Прав Хозяин или ошибается (как любой человек может ошибаться), не подскажут ведь вовремя, не предостерегут, дрожа за собственное благополучие. Значит — объективно тоже вызывают сомнение. Услужливый дурак опаснее врага. А этот, похоже, готов говорить то, что думает, невзирая на последствия. Полезный человек.

Сталин вернулся на свое обычное место у стола заседаний, молча указал Шестакову трубкой на стул напротив.

Без всякого ерничества предложил тихим голосом:

— Рассказывайте. Все и подробно.

Самое смешное, что врать Шульгину почти не пришлось. Так только, по мелочи и в деталях. О многом он умолчал, разумеется, но на связность изложения это не повлияло.

Он сразу понял, что судьба убитых им чекистов Сталина не интересует совершенно. Как истинный политик, вождь мыслил глобальными категориями.

— Так вы в самом деле уверены, что деятельность НКВД в Испании приносит больше вреда, чем пользы?

— Не могу судить в целом, товарищ Сталин, но в пределах собственной информированности. Достаточно такого факта — чтобы ослабить позиции руководителя военных формирований анархистов Дурутти (кстати — стойкого революционера, абсолютно преданного идеям Республики человека, вроде нашего князя Кропоткина), сотрудники Ежова выдали франкистам время и место выгрузки двух транспортов с оружием и боеприпасами, закупленных моими людьми.

Воздушными налетами снаряжение было уничтожено, потеряно пятьдесят тысяч винтовок, тысяча пулеметов, свыше десяти миллионов патронов. Бригады анархистов, конечно, оказались разгромлены в боях, но Республика потеряла Астурию и свой последний порт в Бискайском заливе — Хихон.

Через сухопутную границу Франция наши грузы больше не пропускает, а подходы к Барселоне и Картахене блокирует итальянский флот. Это только один пример.

— Ваши сведения точные?

— Абсолютно точные.

— Почему вы не доложили нам своевременно? Мы бы приняли меры…

— Не успел, товарищ Сталин, — сокрушенно ответил «Шестаков». — Кроме того, я же не разведчик. Информация поступает ко мне по коммерческим каналам. Все это я узнал опосредствованно, через детективов страховых компаний, которым пришлось выплачивать большие призы фрахтерам и формальным владельцам груза. Готов понести наказание.

— Об этом позже. Ты слышишь, Валентин? Черт знает что творится, а мы не знаем! Ежов плетет интриги, а выигрывают Франко, Гитлер и Троцкий.

Как всегда, Сталин уже «забыл», что сам дал команду все силы бросить на борьбу именно с троцкизмом и анархизмом, в результате чего внутри республиканского лагеря развернулась вторая гражданская война, едва ли не затмевающая своим накалом и жестокостью настоящую войну, против Франко.

— Кто за все это отвечает? Конкретно?

— Конкретно — Ежов, Фриновский, Андре Марти, Шпигельглас. Рядовые исполнители не в счет.

— Хорошо, займемся. Всеми займемся. Вот только подберем нового наркомвнудела. А вы не хотите себя попробовать на этом посту, товарищ Шестаков? У вас может получиться.

«Откажись, — прозвучал в мозгу голос Антона. — Намекни, что готов на другое назначение, с более широким кругом возможностей».

«Ага, щас!» — подумал Шульгин, но ответил аккуратнее:

— Не по профилю работа, товарищ Сталин. Я в своей области специалист, а здесь дров наломаю побольше Николая Ивановича.

— Ну что за люди, понимаешь! — обратился Сталин к Лихареву. — Все хотят своим делом заниматься, никто не хочет нужным делом заниматься. Один флотом командовать не хочет, другой врагов ловить не хочет. Товарищ Сталин все сам делать должен, так, да?

— Есть на примете подходящий человек, — осторожно сказал Валентин. — И специалист, и надежный, и Ежов его оч-чень сильно не любит.

— Об этом мы поговорим немножко позже. Скажите лучше, товарищ Шестаков, а где вы так хорошо сумели спрятаться, что весь НКВД вас целую неделю искал, а найти так и не смог? Если не секрет, конечно.

— Какие от вас секреты, товарищ Сталин? Английский писатель Честертон говорил: «Где лучше всего спрятать песчинку? На морском берегу. Где спрятать лист? В лесу». А я скрывался у себя дома. На собственной квартире. Когда чекисты закончили обыски, опечатали дверь, я открыл своим ключом дверь черного хода, вошел. Вот и все.

— Так просто? — не то удивленно, не то восхищенно Сталин хлопнул себя ладонями по коленям. — Вы совершенно правы, товарищ Лихарев, и Ежова нужно гнать, и две трети его сотрудников. Назовите свою кандидатуру.

Лихарев назвал Заковского.

Сталин поморщился, будто у него вдруг заболел недавно запломбированный зуб.