Бои местного значения

Сушко был раздражен сообщением, которое я ему принес, и тем, что я вернулся только на второй день. Но, наверное, мой измученный вид удержал его от подробного разбора моего затяжного похода за боеприпасами.

Одному Петру я рассказал о моих дорожных приключениях. Подкрепившись пшенной кашей, сухарем и кусочком сахара, впервые выданного после долгого перерыва, мы от души с ним посмеялись над противопожарными мерами на складе.

— Перезимовали, — заметил Кравчук довольным тоном, услышав наш смех. — Зачирикали!

Действительно, мы перезимовали, ко многому уже привыкли, и то, что совсем недавно казалось нам невероятным, вызывавшим дрожь во всем теле и изумление, теперь сходило за самое будничное дело.

— Чем можно еще удивить нас после того, что мы уже видели? — рассуждал Петр.

— Записать бы все. Забудется…

— Да ты что? — не согласился он со мною. — Если бы ты даже хотел забыть, и то тебе не удастся. Все останется при тебе навсегда. Гарантирую.

10

Днем два неторопливых бойца принесли с передовой противотанковое ружье. Оно было неисправно, что редко случалось с этим видом оружия. Бойцы отошли в сторону, уселись под кустом и закурили.

Когда мы сделали ремонт, они крепко спали. Мне не хотелось их будить. Оба — пожилые и какие-то домашние, не похожие на солдат. Между собою они говорили так, как будто встретились на сенокосе, с косами на плечах, а не с противотанковым ружьем. Один из них, передавая мне ружье, сказал с одышкой:

— Не торопись. Успеется.

Передовая была в километре, если не меньше. Судя по доносившейся ленивой перестрелке, там ничего особенного не происходило. Совсем не слышно было артиллерии, но пришлось разбудить солдат и вручить им ружье.

— Исправно? — спросил боец, который советовал не торопиться.

Я зарядил, положил длинный ствол на сук сосны и выстрелил вверх.

Бойцы закурили на дорогу, взяли вдвоем на плечи ружье и пошли по лесной дороге в ту сторону, откуда доносилась перестрелка. Я смотрел им вслед, пока они не скрылись. Оба были в обмотках, одинакового роста, сутуловатые, неразговорчивые.

Передо мною стояла доверху нагруженная повозка с винтовками и ручными пулеметами, собранными на передовой за последние дни. Я отбирал винтовки, которые требовали только чистки и смазки, и приводил их в порядок. Иногда эта работа мне порядочно надоедала. Долго приходилось оттирать ржавчину на поверхности и еще дольше доводить до блеска заржавленный ствол.

— Быстро к командиру полка! — услышал я голос Кравчука, который по каким-то делам ходил в штаб.

Я обрадовался вызову, сразу все бросил, но, опомнившись, спросил:

— Что случилось?

Командир полка не часто вызывал меня, хотя знал лично.

— Там узнаешь. Быстро.

Штаб полка был рядом. Командир полка сидел на плащ-палатке под громадной елью и говорил по телефону. Он то слушал, то давал указания. Я ждал, пока он закончит.

— Во второй роте вышел из строя станковый пулемет. Надо немедленно исправить или заменить. Выполняй…

— Есть!

Я ожидал чего-то особенного, а оказалось обычное для нас дело.

— Покажи ему на карте, где обороняется вторая рота, — сказал начальнику штаба командир полка.

Начальник штаба показал карандашом на какую-то точку. Я ничего не разобрал. Он это понял и стал мне объяснять, как найти вторую роту.

— Пойдешь по опушке леса, пока не увидишь баню на огороде. Местность открытая. До бани придется перебежками и ползком. Там найдешь командира роты. Телефонист у него сидит за баней, в окопе.

Что случилось с пулеметом, никто не знал. Не работает, и все. Да я и не стремился выяснить, хотя нужно было бы знать, чтобы прихватить с собою необходимый инструмент и запчасти.

— Что там? — спросил Кравчук, когда я вернулся. Он возился с подбитой 45-миллиметровой противотанковой пушкой, которую следовало бы отправить в дивизионную мастерскую.

В это время вернулся с дивизионного артсклада на двух повозках Петр с минами для минометов.

— Ты куда?

— В роту. По заданию командира полка. — Мне хотелось это подчеркнуть, и я не удержался.

— Можно я с ним? — обратился с просьбой к начальнику Петр.

Кравчук неохотно согласился. Захватив с собой все необходимое, мы направились во вторую роту. Быстро вышли на опушку леса, где стояла наша минометная рота. Отсюда была видна крыша бани.

— Вы куда? — удивился знакомый лейтенант, командовавший на огневой позиции.

— В баню, — ответил Петр.

— Только суньтесь. Он вам поддаст пару!

Бойцы, выглядывая из окопов, подтрунивали над нами.

— Станьте за дерево или залезайте в окоп, — посоветовал лейтенант. — Иначе не бывать вам в бане.

Баня стояла на пригорке у небольшой речушки, и на пути к ней не было ни одного кустика, ни одной кочки. Все кругом просматривалось и простреливалось. Кусты и деревья вокруг минометов иссечены пулями и осколками.

— Подождите до темноты.

— Нет, лейтенант, мы пошли. Приказ командира полка.

— Тогда отойдите чуть влево и ползите рядом с нашим проводом прямо на баню. Наш связист знает, где прокладывать нитку. На пути есть две воронки. Учтите, снайпер никого к бане не пропускает.

Лейтенант вылез из окопа и показал на едва заметный на поле бугорок.