Богоподобненько

Так что не было никакого спасения от этого существования. Не было выхода.

Осознание породило новую волну страха, и Мок, крутанувшись на месте, побежал — вслепую, прочь по извилистым коридорам. Мчался он бездумно и безостановочно. В одни прекрасный момент тоннель резко забрал вверх. Мок запыхался. Он отчаянно желал перестать дышать, но тело, его звериная туша, всасывало воздух жадными легкими, функционируя автономно, вне его сознательного контроля.

Вскарабкавшись по наклонной спирали, Мок вновь появился на поверхности своей планетарной тюрьмы. Его окружила низина, разительно отличавшаяся от ландшафта его высадки, ярко-зеленая в лучах ослепительного рассвета — долина, способная даровать и поддерживать жизнь.

И жизни здесь было в достатке — пернатые существа ютились в деревьях, сквозь подлесок сновали пушистые, чешуйчатые и хитиноидальные беспокойные формы. То были простые существа, грубо задуманные и ведомые примитивными целями, но все-таки живые, все-таки немного осознанные.

Мок почувствовал их, и они почувствовали Мока. Общаться с ними каким-либо иным путем, кроме вокального, он не мог, но даже те мягкие звуки, что исторгались его гортанью, повергали их в отчаянное бегство. Звериное начало Мока нагоняло на них страх.

Он присел среди скал в устье пещеры, из которой вышел, и оглядел в беспомощном, безнадежном замешательстве ту панику, которую спровоцировало его присутствие, и мягкие звуки, рождаемые им, дали место рычащему стону отчаяния.

И именно тогда они нашли его — волосатые двуногие, осторожно надвигавшиеся с целью окружить его. То были троглодиты, похрюкивающие, принюхивающиеся, прямо-таки сочившиеся едким зловонием, выдававшим их страх и ярость. Они ступали в унисон, потрясали дубинами — простыми обломками толстых ветвей. Кто-то нес камни. Все это, каким бы примитивным не казалось, являлось оружием. Дикари были охотниками в поисках добычи.

Мок развернулся, дабы отступить в пещеру, но путь ему перекрыли косматые тела. Отступать было некуда. Дикари напирали на него, их трепет и опасения уступали место гневу. Они скалили желтые клыки, замахивались волосатыми руками. Один из них — судя по всему, вожак стаи, — издал гортанный звук, оказавшийся сигналом к атаке.

В Мока полетели камни. Он обхватал голову руками в попытке спастись от ударов. Так он не мог ничего видеть, так что определил атаку по звуку еще прежде, чем увидел, как на него падают варварские снаряды. Затем, когда рычание и крики взвинтились до безумных нот, он рискнул посмотреть на дикарей — и увидел, что они собирают новые камни. Налетая прямо на него, они били его, пытаясь раскрошить кости и сломать его череп. Мок слышал звуки ударов, но ровным счетом ничего не чувствовал — но не из-за того, что налет не находил цели; просто стоило камню соприкоснуться с его телом, как тот рассыпался в мельчайшую пыль.

Мок взмахнул руками, намереваясь лишь отпугнуть нападающих, но стоило его лапам соприкоснуться с их телами, как они повалились на землю, крича от боли и ужаса. Их круг разбился — они спешно отступали вниз по склону, к лесу, спасаясь от страшной твари, что не могла ни пострадать, ни погибнуть… от непобедимого существа.

Непобедимый. Такова была нынешняя концепция Мока, и теперь он понял ее. Сир вынес ему окончательный и самый страшный приговор — кару бессмертием. Силовое поле, окружавшее его тело, делало Мока невосприимчивым к травмам и смерти. Несомненно, от бактериальной инвазии Сир его тоже иммунизировал. Мок пребывал в физической форме, но не зависел от физических потребностей. Факт его существования был нерушим и непреложен. Его, вечно живущего, по факту заключили в неразрушимую тюрьму.

На мгновение Мок застыл, ошеломленный пониманием, ослепленный отчаянием. Вот он, окончательный ужас — жизнь без смерти, изгнание без конца, изоляция с прицелом на вечность, Теперь он изгой — навсегда.

Горестно Мок огляделся но сторонам. Ему на глаза попались двое дикарей — они валялись на камнях прямо у его ног. Один из них истекал кровью из раны в голове от срикошетившего камня, другой был сметен могучей лапищей Мока. Эти существа не были бессмертны. Мок пошел к ним — их грудные клетки вздымались, тихое сиплое дыхание все еще было слышно. Они не были бессмертными, но все еще жили. Живые и беспомощные, спасенные лишь его милосердием.

Милосердие — вот то качество, которое Сир отказался проявить по отношению к Моку, осудив его провести здесь вечность в одиночестве.

Мок остановился, глядя на две поверженные фигуры. Он издал горлом звук, чем-то похожий на обыкновенный смешок.

Возможно, не все потеряно. Возможно, есть способ по меньшей мере смягчить его приговор. Если сейчас он проявит милосердие к этим созданиям, он не будет извечно один.

Мок потянулся вниз, подняв тело первого существа на руки. Существо было тяжелое и обмякшее, но сила Мока была велика. Он аккуратно подхватил второе тело, стараясь не травмировать его еще сильнее. Затем, все еще посмеиваясь, Мок развернулся и понес свой груз в свою пещеру.