Богохульство

– Теперь слишком поздно. Если станет известно, что нас водит за нос хакер, вспыхнет неслыханный скандал. А Конгресс и так одобрил этот проект с большим скрипом… Тогда пиши пропало.

– А почему вы в самом начале не рассказали правду? Зачем эти тайны?

– Мы собирались! – Кейт смахнула со лба прядь волос. – Но потом решили, что попробуем устранить проблему сами и доложим, что сложности были, но теперь все в порядке. Прошел один день, другой, еще и еще, но мы все никак не могли поймать эту программу. Промелькнула неделя, десять дней… Потом до нас дошло, что мы молчали слишком долго. И что теперь выставим себя врунами, не желавшими признать ошибку.

– Зря вы так.

– Может быть. Но, честное слово, я понятия не имею, как так вышло… Наверное, дело в том, что мы валились с ног от усталости, а на полный цикл работы уходит самое меньшее сорок восемь часов… – Кейт покачала головой.

– Кто же это устроил? У вас есть какие-нибудь предположения?

– Грегори считает, что это дело рук некой высококвалифицированной хакерской группы, которая затеяла преступный акт саботажа. Но есть и другая версия, которую почти не высказывают вслух… этим хакером может быть любой из нас. – Она помолчала, тяжело дыша. – Понимаешь, в каком мы положении, Уайман?

В густой тени стойла негромко заржала лошадь.

– Так вот почему Хазелиус убежден, что Волконский сам наложил на себя руки, – произнес Форд.

– Естественно, сам. Он был инженером по программному обеспечению и, став жертвой хакерства, чувствовал себя особенно униженным. Бедняга. Он был так чувствителен! Настоящий гиперактивный, впечатлительный и незащищенный двенадцатилетний подросток в футболках на два размера больше. – Кейт вновь покачала головой. – Он просто не выдержал. Еще бы! Ведь совершенно не спал, потому что просиживал за проклятым компьютером день и ночь. А найти код все никак не мог. Это его убивало. Вот он и запил; а может, стал травиться и более серьезными гадостями… Если выяснится, что это так, я ни капли не удивлюсь.

– А Иннс? Он же психолог и несет ответственность за психическое состояние всей группы.

– Иннс… – Кейт сдвинула брови. – Он очень старается, но от него мало толку. Понимаешь, все эти еженедельные «разговоры по душам» и призывы высказывать все, что скопилось на сердце, быть может, хороши с нормальными людьми, а нам они как мертвому припарки. Мы давно изучили все его хитрости и стратегии, знаем наперед, о чем он спросит. Петр его на дух не переносил. – Она вытерла со щеки слезинку тыльной стороной руки, обтянутой перчаткой. – А самого Петра все любили.

– За исключением Уордлоу, – сказал Форд. – И Коркоран.

– Уордлоу… Знаешь, его раздражаем все мы, кроме Хазелиуса. Однако это вполне понятно: на его плечах еще более тяжелый груз. Он разведчик и обязан обеспечивать полную безопасность. Если о происходящем узнают, Уордлоу отправится за решетку.

Теперь понятно, почему он так взвинчен, подумал Форд.

– Что же касается Мелиссы, она цапается со многими из нас. Я бы… посоветовала тебе быть с ней поосторожнее.

Форд вспомнил про записку, но вслух ничего не сказал.

Кейт стянула с рук перчатки и бросила их в корзину, которая висела на стене.

– Ну, теперь доволен? – немного нервно спросила она.

«Доволен ли?» – раздумывал Форд, возвращаясь к своему дому.

Глава 21

Пастор Расс залез в свой старенький пикап «Форд» и уставился на указатель уровня бензина, собравшись подсчитать, хватит ли ему топлива, чтобы подняться на столовую гору и вернуться обратно, но тут заметил облако пыли на дороге, свидетельствовавшее о приближении машины, вылез, прислонился спиной к пикапу и стал ждать.

Чуть погодя напротив трейлера, овеваемого спиралью пыльного ветра, остановился автомобиль племенной полиции навахо. Открылась дверца, изнутри показался пыльный ковбойский сапог. Мгновение-другое спустя перед Эдди стоял высокий человек.

– Доброе утро, пастор, – произнес он, прикасаясь двумя пальцами к краю фуражки.

– Доброе утро, лейтенант Биа, – ответил Эдди, стараясь говорить непринужденно и бодро.

– Куда-то собираетесь?

– Нет, просто проверил, сколько у меня бензина, – сказал Эдди. – А чуть позже хотел бы съездить на гору, познакомиться с учеными. Что-то не нравятся мне их эксперименты.

Биа осмотрелся по сторонам. Куда бы он ни повернул голову, в его зеркальных очках отражался бесконечный горизонт.

– Лоренцо не появляется?

– Нет, – сказал Эдди. – В последний раз он был тут в понедельник утром.

Биа подтянул штаны, и его форма забрякала железными приспособлениями, как гигантский браслет с брелками.

– Странное дело: в понедельник около четырех дня он сказал родителям, что идет сюда доделать какую-то работу. Потом его видели на дороге. И вдруг он пропал.

– Не знаю, – произнес Эдди с секундной заминкой. – Тут его не было. Точнее, он был, но утром, а около полудня или даже раньше ушел и с тех пор больше не показывался. Вообще-то считается, что он у меня работает и…

– Жарко сегодня, а? – Биа повернулся, улыбнулся пастору и взглянул на трейлер.

– Выпьете чашечку кофе? – предложил тот.

– С удовольствием.