Богиня по ошибке

– Ну, раз уж ты об этом заговорила, пожалуй, я с тобой соглашусь. Он высок в холке, очень силен и… м-м-м… скажем так, вынослив. – Я громко взвизгнула, когда тот, кого мы обсуждали, рывком оторвал меня от пола и заключил в объятия. Таща меня к двери, он бормотал:

– Высок в холке… надо же!

Я не совсем уверена в том, какие именно он произносил слова, потому что все потонуло в хохоте Аланны. Обернувшись, я увидела, что она семенит за нами, согнувшись пополам от смеха. Я обвила руками шею мужа и прильнула к нему, совершенно не боясь, что с меня слетит простыня. Я не сомневалась в том, что муж обо мне позаботится.

Слишком скоро подошли мы к дверям купальни. Двое красавцев часовых тут же встали по стойке «смирно». От меня не укрылось, что Кланфинтан посмотрел каждому из них прямо в глаза, а потом повернулся ко мне и медленно, не спеша поцеловал. Тут подоспела Аланна; она сама распахнула двери.

Кланфинтан поставил меня на пол и нехотя отошел от меня.

– Ты придешь на церемонию благословения? – спросила я. Одна мысль о том, что мы с ним расстанемся, хотя бы ненадолго, наводила на меня тоску.

Черт побери, не так сказала!

– Я буду рядом… – он покосился на моих часовых, – там, где мне и место. – Он снова быстро поцеловал меня. Прежде чем уйти, он обратился к двум моим стражам: – Вы отвечаете за безопасность моей госпожи головой! Я лично убью того, кто к ней прикоснется!

М-да, ну и дела… Наверное, он наслушался сплетен про Рианнон и ее страсть ко всем мужчинам без разбора.

Мои стражи отдали ему честь. Кланфинтан с видом собственника потрепал меня по щеке, грациозно развернулся и поскакал по коридору, нарочно громко цокая копытами. Вид у него был чрезвычайно довольный собой.

Я следом за Аланной вплыла в чудесную купальню.

Пока Аланна подбирала нужные флаконы, щетки и кисти, я сходила в туалет, сбросила простыню и осторожно опустила свое усталое, измученное тело в целебную минеральную воду.

Аланна тут же села на выступ ванны с моей стороны и протянула мне губку и флакон с моим любимым мылом.

Я энергично взялась за дело: предстояло ликвидировать последствия прошлой ночи. Заметив на внутренней поверхности бедра следы от укусов, я улыбнулась про себя.

– Похоже, ночь ты провела хорошо.

– Детка, ночь была просто волшебная!

Мы с Аланной улыбнулись друг другу.

– Значит, ты стала свидетельницей его Превращения? – с любопытством спросила Аланна.

– Ничего более изумительного я в жизни не видела! – Я вздохнула и покачала головой. – А ты… хочешь сказать, ты никогда не видела, как кто-то меняет обличье?

– Нет, что ты! – удивилась Аланна. Потом она улыбнулась и дернула меня за мокрые волосы. – Я забыла, что ты не знаешь о таких вещах. Тех, кто способен менять облик, очень мало, и Превращение для них – священный обряд. Свидетелями Превращения бывают лишь другие Верховные шаманы или, как в твоем случае, супруги Верховных шаманов. Изменив облик, Верховный шаман может провести обряд или ритуал для народа, но он никогда не превращается прилюдно.

Я задумалась.

– А ты знаешь, что менять облик очень больно?

– Нет!

– Наверное, именно поэтому шаманы и превращаются вдали от посторонних глаз. – Я вспомнила, какое мучительное выражение искажало лицо Кланфинтана, пока форма его тела менялась. – Они не хотят, чтобы люди знали, насколько это болезненно.

Аланна схватила меня за намыленное плечо:

– Неужели ему было так тяжко?

Я кивнула:

– Он сказал, что за все хорошее надо платить.

– По-твоему, ради вчерашней ночи стоило немного потерпеть? – благоразумно осведомилась Аланна.

Я пожала ей руку:

– Он держался так, как будто… да, стоило.

– Тогда на твоем месте я бы ему поверила и не портила никому удовольствие.

Я даже не представляла, насколько меня волнует его состояние, пока мы не заговорили о нем!

– Надеюсь, он знает, что делает.

– Да, наверное.

Я глубоко вздохнула, не переставая взбивать на себе ароматную мыльную пену.

– Аланна, он в самом деле настоящее чудо!

– И очень предан тебе.

Раздумывая над словами Аланны, я прошлепала в самое глубокое место, чтобы смыть мыло. Да, он мне предан… но достаточно ли сильна его преданность, чтобы он способен был принять меня настоящую?

– Аланна! – воскликнула я. – А вдруг он предан не мне, а Рианнон? Вдруг, узнав, кто я такая на самом деле, он сразу отречется от меня?

Аланна ответила доброй улыбкой:

– Ну, любит-то он тебя!

Я прикусила нижнюю губу.

– Может быть, тебе стоит все ему рассказать.

– Что? – пискнула я. – Ты ведь сама требовала, чтобы я держала язык за зубами и не проболталась, откуда я здесь взялась!

– Я говорила так до того, как он тебя полюбил.

– Не знаю, Аланна. Мы с ним так недавно вместе… Все никак не привыкну!

– Ты боишься говорить ему правду, – заметила Аланна.

– Я боюсь потерять то, что совсем недавно приобрела.

– По-моему, ты недооцениваешь Верховного шамана. Впрочем, не сомневаюсь: у вас с ним все наладится со временем. Если мужчина по-настоящему предан женщине, он умеет хранить ее тайны.

Мне показалось, я различила в ее голосе грустные нотки, и начала было расспрашивать ее, когда она вдруг весело перебила меня: