Богиня по ошибке

Я посмотрела, увидела звезды в каждом оставленном мною следе. У нас на глазах они замерцали, сверкая, словно только что упали с неба. Я сморгнула, мерцание закончилась.

– Чудо?.. – благоговейно, как в церкви, вымолвила я.

– Может быть, в тебе больше чудес, чем ты думаешь.

Кланфинтан сделал несколько шагов вперед, перешел на знакомый стремительный галоп. Я прильнула к его спине, думая о чудесах, богинях, о любви… и мгновенно заснула.

Свернулась в большом кресле-качалке в кафе в моем любимом книжном магазине в Талсе («Барнс и Нобль» на Сорок первой улице), и менеджер (поразительно похожий на Пирса Броснана) сообщает, что я могу набрать сколько угодно книг, бесплатно, от него в подарок, прошу вас, доставьте удовольствие, просто выбирайте. Превосходный шеф-повар в исполнении Шона Коннери лично готовит для меня изысканное блюдо (слышен запах чеснока), а обнаженный по пояс бармен, копия Брэда Питта (кто знает?), наливает большой бокал сверкающего мерло…

…и меня вынесло из страны снов, и я мрачно зависла над серединой реки.

Захныкала, но вспомнила голос, спасший Кланфинтана – не один раз, а дважды, – поэтому заткнула свой дурацкий рот.

– Хорошо, я готова увидеть все, что пожелаешь.

Нет ответа. Только тело поплыло вверх по течению, повторяя тот путь, который мы только что проделали. Вздохнула и мысленно приготовилась к тому, о чем знает только богиня.

Слева поблескивает болото, как открытая язва на лице земли. Тянется, насколько видит глаз. Дрожь пробирает при мысли, что мы могли остаться там навсегда. Впереди засверкали огни, и я переключила внимание с болота на каменистую площадку между ним и рекой. Тело замедлило полет поблизости от больших лагерных костров. Они тянутся вверх и вниз вдоль западного берега реки Гэл. Мое духовное тело продолжало плыть вверх по течению, пока не приблизилось к гигантскому кругу пылающего огня. Вижу сгорбившихся вокруг крылатых тварей, снижаюсь. Очевидно, все наблюдают за чем-то в центре огненного круга. Замечаю какое-то движение, только дым от костров застилает глаза. Потом он рассеялся, и я в ужасе вытаращила глаза.

В кругу танцует Терпсихора. Обнаженная. Тело скользкое от лихорадочного пота на ранних стадиях оспы, отчего, по иронии, сладострастно поблескивает кожа. Она кружится, изгибается, гипнотизируя тварей невероятной грацией и сексуальностью. Волосы липнут к влажному телу эротичной вуалью. Она соблазнительно вертится перед каждым фоморианцем, дотрагивается до каждого, оставляя за собой шлейф пота и возбуждения. И болезни – безмолвно взмолилась я. Смотрю, как она танцующим шагом движется к тварям за кругом, стараясь ко всем прикоснуться. Крылья трепещут, вздымаются, она игриво ускользает, переходя к другому. Как любовный автомат. На лице бесстрастная маска, видны губы – сухие, потрескавшиеся. Пристально вглядываюсь и вижу зарождающиеся нарывы на прекрасных округлых руках.

Потом один фоморианец развернулся с земли, шагнул в круг, схватил Терпсихору за талию, рванул к себе, прижал к своему разбухшему телу. Понятно, почему никто больше ее не схватил. На нее претендует Нуада.

– Хватит игр, богиня. – Он протянул руку, провел когтем по полной груди, оставив тонкую кровавую линию, слизнул кровь с влажной кожи бледным языком. – Теперь я готов тебя взять.

Поволок ее из круга и замер, глядя прямо на меня.

– Женщина! – завизжал он, когда Эпона меня выдернула и сунула обратно в тело.

Я резко выпрямилась:

– Терпсихора у Нуады!

– Да сохранит ее богиня, – гулко прозвучал в ночи низкий голос Кланфинтана.

– Она специально осталась, – объяснила я. – Хочет заразить фоморианцев оспой.

Он удивленно оглянулся:

– Получится?

– Хотелось бы знать. – В моем голосе хорошо слышно отчаяние. – Знаю, что болезнь заразная, знаю, как передается. Люди заразились бы от того, что делает Терпсихора. А заразятся ли эти человекоподобные твари, не знаю.

– Когда будет известно?

– Попробую прикинуть, – вздохнула я. – Кажется, симптомы появляются приблизительно через неделю после заражения. Но не имею понятия, как отреагирует физиология фоморианцев. Предполагаю, что либо они очень скоро и очень тяжело заболеют, либо вообще не пострадают.

– Тогда нам нужно лишь время, – задумчиво проговорил он.

– И крупная удача, – добавила я, мысленно умоляя Эпону, чтобы жертва музы не была напрасной. Меня одолела усталость.

– Отдыхай. К рассвету будем у храма.

На этих утешительных словах, звеневших в ушах, я закрыла глаза и провалилась в глубокий сон без всяких событий.

Где-то между сном и рассветом с севера приплыли низкие облака, из которых заморосило, в сыром воздухе повисло нечто вроде тумана. После рассвета, должно быть, прошел не один час, хотя солнце скрыто, утро пасмурное, но тут раздался крик, и один из моих стражей сорвался с поста на берегу реки.

– Слава Эпоне! Вы живы!.. – Он отдал мне честь, и я была тронута, видя в его глазах слезы.

Улыбнулась ему, но Кланфинтан не замедлил ход.

– Почти приехали, – выдохнула я ему в ухо.

Он что-то проворчал и кивнул, сосредоточившись на дороге.