Богдан Хмельницкий

Хмельницкий не покладая рук работал над тем, чтобы раздуть начавшийся пожар. Он знал, что поляки примутся тушить его с удвоенной энергией, как только соберутся с силами, и старался наилучшим образом использовать остающееся до тех пор время.

Спустя 12 дней после Корсунской битвы, 28 мая 1648 года, он издал универсал, явившийся своего рода программным манифестом. Этот документ настолько интересен, что его стоит привести хотя бы в кратких выдержках:

«Зиновий-Богдан Хмельницкий, гетман[77] славного войска реестрового запорожского и всее по обеим сторонам Днепра сущей Украины Малороссийской, вам всим малороссийским по обеим сторонам Днепра шляхетным и посполитым большого и меньшого чина людям, а особливо шляхетно-урожоным козаком, истой братии нашей, сим ознаймуси, иж не без причин мусили есьмо зачати войну и поднята оружие наше на Поляков…»[78]

В этой первой фразе универсала достойно внимания настойчивое подчеркивание, что гетман обращается «особливо к шляхетно-урожоным козаком, истой братии нашей». Тут ясно видно, на кого преимущественно рассчитывал опереться Хмельницкий и чьи интересы были для него в это время наиболее дороги: интересы зажиточных козаков, из среды которых формировалась и козацкая верхушка. Остальная масса козачества, а тем более «посполитые», крестьяне и мещане, разные «меньшого чина люди» были по своему значению на втором плане. Богдан относился к беглым «хлопам», отовсюду стекавшимся в его войско, совсем не так, как относился к ним, скажем, Иван Болотников — подлинный крестьянский вождь, за сорок лет до описываемых событий возглавлявший крестьянское восстание. По всему своему мировоззрению Богдан не мог ставить знака равенства между «хлопом» и «шляхетно-урожоным» козаком. Здесь, отметим, таился зародыш будущих конфликтов, едва не погубивших все дело Хмельницкого и оказавших огромное влияние на ход последующих событий.

Возвратимся, однако, к универсалу.

Польский король Владислав именуется в нем «паном нашим милостивым и отцом ласковым». Богдан изображает дело так — и, несомненно, он сам в значительной мере разделял это убеждение, — что война ведется против панов, против помещиков, старост и арендаторов, несправедливо притесняющих украинский народ; но эта война никак не направлена против короля, являющегося олицетворением закона, ею не преследуется цель нарушить тесную связь Украины с польской государственностью, восстание не направлено против основ Речи Посполитой.

Таково было настроение Богдана и огромного большинства его сподвижников в этот первый период движения. Богдан тем определеннее провозглашал во всеуслышание эта свои принципы, что, как обычно, хотел ослабить внутреннее единство врага и предотвратить консолидацию его сил.

Универсал далее напоминает населению про нанесенные ему поляками «обиды, тяжести, озлобления и разорения», делавшие неизбежной вооруженную борьбу.

Хмельницкий объясняет, что если бы он прежде издал подобный универсал, то поляки успели бы подготовиться. Поэтому он счел необходимым выступить внезапно. «А теперь, як видите, вам всим общемалороссиянам о том доносим, так и до кампании военной на предлежащее с ними ж поляками дело военное вас вызываем и заохочуем. Кому мила вера благочестивая, кому из вас любима целость отчизны вашей, Украины Малороссийской, и честь ваша шляхетская, от поляков уничтожаемая, весьма посмеиваемая, попираемая и поругаемая, тот всяк… рачи[79] к нам в обоз, под Белую Церковь, на добрых конех и с исправным оружием неоткладно прибувати».

После пылкого призыва Хмельницкий добавляет:

«Но если не зволите допомогти нам в настоящей военной кампании, то ведайте, ижь як поляки нас одолеют, певне и вас всих малороссиян… не только огнем и мечом зруйнуют и спустошат, але и всеконечным веры нашея… искоренением, останки ваши и чад ваших в плен загорнут и в непременяемую всегдашней неволе облекут одежду. Лучше убо и благополезнейше нам за веру святую православную и за целость отчизны на пляцу военном от оружия бранного полягти, нежьли в домах своих яко невестюхам[80] побиенным быти».

Затем в универсале приводятся различные соображения в пользу того, что украинский народ должен одержать на этот раз победу над ляхами, и вновь повторяется клич: «Под Белую Церковь! На войну!»

Универсал Богдана Хмельницкого упал на благодатную почву стремительно развивавшегося восстания. Многие тысячи людей откликнулись на призыв гетмана. Волнение охватило самые отдаленные районы. В сущности, вся Южная Русь всколыхнулась при вести об универсале и первых битвах Хмельницкого.

Не везде это движение протекало успешно: в далекой Галичине паны сумели ослабить или даже парализовать его. Но в Восточной Украине, где был очаг восстания, они уже не могли ничего поделать.

Потоцкий был прав, предвидя, какую опасность для Речи Посполитой создаст появление Хмельницкого в терроризированной, но не желавшей подчиниться стране. Отдельные протесты, глухие угрозы, партизанские вылазки — все это соединялось воедино, как соединяются робкие змеящиеся языки огня в бушующем пламени пожара.