Богдан Хмельницкий

Через два дня пути встретили беглеца — «недобитка» — из-под Желтых Вод. Его рассказ поразил всех, как удар грома с ясного неба: паны считали вообще маловероятной неудачу Стефана, известие же о катастрофических масштабах этой неудачи ошеломило их. Встреча с Хмельницким, еще недавно казавшаяся самонадеянным полякам пустым делом, сразу показалась им столь грозной, что они решили усилиться перед ней бóльшими подкреплениями. Войско повернуло обратно и поспешно отступило в Корсунь, где было решено ждать подкреплений.

Но Хмельницкий действовал с энергией первоклассного полководца. Впитывая на пути свежие отряды добровольцев, он быстро двигался в глубь страны и вскоре оказался в Смиле, в 40 верстах от Корсуни.

Поляки окопались между Корсунью и Стебловым; пять мощных батарей, державших под обстрелом всю равнину, подкрепляли их позицию. Все окрестные деревни были выжжены дотла из опасения, чтобы козаки не использовали их в своих целях. Войско Богдана облегло огромным табором польские позиции. В польском лагере господствовало подавленное настроение. Паны без пользы кичились друг перед другом. Потоцкий попрежнему враждовал с Калиновским; ближайшая помощь, на которую можно было рассчитывать, — отряд Иеремии Вишневецкого находился еще у Переяслава; вдобавок, разнесся слух о смерти короля Владислава[74]. «У нас тогда была страшная безалаберщина, — записывал один польский современник, — несмотря на то, что неприятель стоял над шеей, что со всех сторон собиралась к Хмельницкому козацкая саранча, а русские хлопы провозили мимо панского лагеря съестные припасы в стан Хмельницкого и гласно величали его спасителем своего народа и своей религии».

Применяя ту же тактику обходов и засад, Богдан направил шеститысячный отряд под начальством полковника Кривоноса в обход неприятелю в лесистое урочище Крутая Балка, под деревней Гроховицы.

15 мая начался приступ. В этот раз татары активно участвовали в бою. После ожесточенной схватки обе стороны сохранили свои позиции. Однако Потоцкий, не надеясь на то, что его войско сумеет устоять против более многочисленных сил Хмельницкого, приказал покинуть укрепленные окопы и начать ночью отступление[75].

Спешив конницу, поляки двинулись по направлению к Богуславу. Козаки и татары следовали за ними, ограничиваясь перестрелкой. Но когда польское войско втянулось в лес и достигло Крутой Балки, на него обрушился отряд Кривоноса; в то же время со всех сторон пошли в атаку главные силы Хмельницкого. И здесь, как и при Желтых Водах, драгунские роты, набранные среди украинского населения, перешли на сторону козаков. Условия местности были также не в пользу поляков; неповоротливые в своих тяжелых латах, шляхтичи не успевали отражать проворных противников. Почти весь обоз их погиб — они не сумели переправить его через устроенные кривоносовцами ямы и засеки. В довершение часть польских пушек свалилась в канаву, тянувшуюся вдоль дороги.

В разгар смятения один из панов, князь Корецкий, решив, что организованное сопротивление все равно ни к чему не приведет, собрал 2 тысячи всадников и попытался пробиться сквозь ряды козаков и татар. Ему это удалось, хотя и ценою гибели чуть не половины его отряда; но для оставшихся оказалось невозможным заполнить пробел, образовавшийся в их построении. Один за другим жолнеры и шляхтичи складывали оружие. Паны мрачно засели в кареты, ожидая, пока свершится их участь.

Схема сражения при Корсуни.

Около 8 тысяч человек, в том числе оба гетмана — Потоцкий и Калиновский, множество родовитых панов и шляхтичей, были взяты в плен в этой битве. Хмельницкому досталась вся польская артиллерия, три драгоценные булавы, четыре бунчука и девяносто четыре знамени — весь великолепный обоз панов. Добыча была так велика, что каждый воин из войска Богдана получил изрядный куш и так разукрасился, что все войско сделалось подобным, по словам летописца, «нивам красноцветущим, голлендерским маком засеянным».

Ценные подарки были посланы в Сечь: 1300 талеров[76] на сечевую церковь, 1000 талеров «товариству на брагу» и т. д. Не забыл Богдан и себя, он отослал в Чигирин 13 возов, нагруженных разным добром.

Но главное, конечно, было не в добыче. Главное последствие Корсунской битвы заключалось в том, что здесь были уничтожены основные силы Речи Посполитой, собранные в Украине. Корсунь и Желтые Воды нанесли тяжкий удар военному могуществу польского правительства и еще более тяжкий удар его политическому авторитету. Оказалось, что грозное войско наемников и блестящих шляхтичей вовсе не так непобедимо. Оказалось, что добрый удар топором по голове оглушает пана так же, как и простого «хлопа». Рухнула плотина страха, и гневная народная стихия, бурля, вырвалась на свободу.

Скрепя сердце паны признали факт: дело идет не о бунте, на Украине — восстание. Киевский воевода Тышкевич писал сенату: «Неприятель все больше ширится и крепнет, так что каждого хлопа приходится считать врагом, каждый город, каждую деревню — вражеским гнездом».