Богатыри не мы. Устареллы

Дом мистера Лансдейла стоял на самом краю озера. На веранде женщина в белом читала книгу. Она же совсем как мама – пронзила Морег неожиданная мысль. Так похожа – белокурые волосы, точёный профиль. По берегу, радостно смеясь, бегали две рыженькие девочки в зелёных платьях. Бегали по лужам – и смеялись.

Смех и радость. Семья. Господи, неужели у кого-то в этом безумном, неправильном мире всё это есть?

На глаза Морег навернулись слёзы.

– Всё в порядке, милая? – встревожился доктор.

Она кивнула.

– Идём. – Он с улыбкой посмотрел на неё. – Поужинаем вместе. Хотя тебе, наверное, будет неинтересно с девочками, ты ведь уже взрослая.

– Морег! – услышала она голос Грейс со стороны чащи – и дёрнулась, как от удара.

– Мне пора. Простите, – прошептала она и похромала на голос. Не хотелось, чтобы эта девица появлялась здесь. Чтобы доктор увидел её и, конечно, сразу всё понял.

– Вот ты где! – Грейс, тяжело дыша, остановилась. Всплеснула руками: – Ну и вид у тебя! Видел бы мистер Фэйтон…

– Да папа не заметит, даже если я буду голышом разгуливать! – огрызнулась Морег. – И вообще, чего вы за мной-то гоняетесь? Вот, Вэл убежала к Чарли – и ничего.

– Мне снятся сны. Нехорошие. – Грейс помедлила. – И не про Вайолет, а про тебя.

Ах, как трогательно.

– Вы ещё и сны успеваете смотреть? Когда не бродите по дому? – брякнула Морег. И тут же об этом пожалела.

– Я хожу по ночам? – медленно проговорила она.

– Ну, не то чтобы… – начала было Морег, но Грейс схватила её за руку – не больно, но крепко:

– Нет уж, отвечай! – Но в её лице был не гнев, а страх. – Я хожу ночью? Как сомнамбула?

Делать было нечего: пришлось отвечать. А потом вести её к дому Малкольмов и показывать мерзкий натюрморт из чаш с водой, речного мусора и перчатки.

– Моя, – побледнев (хотя куда уж больше), кивнула Грейс, глядя на перчатку. – Но кто её сюда принёс? Это же не ты? – спросила она жалобно.

Хм, а может, хозяйка?

– Да зачем оно мне надо? – возмутилась Морег.

– Нам надо уехать, – сказала Грейс.

И разревелась – некрасиво, навзрыд.

Морег стояла столбом и не знала, что предпринять. Вот Вэл смогла бы обнять, утешить и всё такое.

– Я, пожалуй, домой пойду, – пробормотала она и пошла к выходу – торопливо, хотя Грейс на этот раз и не думала её преследовать.

* * *

Морег в очередной раз с тоской покосилась на пустую чашку. Солнце палило нещадно, хотелось пить – но нельзя же было второй раз проворонить дражайшую сестрицу! После вчерашних скитаний Морег уснула, едва голова коснулась подушки. И, естественно, упустила тот момент, когда Вэл убежала на встречу с Чарли.

Накануне вечером Грейс – неслыханное дело – отменила занятия. Допоздна сидела в этой вот беседке. Плакала, наверное. Морег даже жалко её стало: она-то здесь совсем одна, нет у неё ни сестры (пусть даже такой противной, как Вэл), ни воспоминаний о тех временах, когда этот дом меньше походил на склеп. Но, с другой стороны, никто леди Грейс волоком к алтарю не тащил. Сама выбирала.

Розовая шаль мелькнула среди деревьев. Затаив дыхание, Морег прильнула к прутьям решётчатого окна, но её ожидало разочарование: сестра была одна!

– Смотрю я, мистер Чарли не очень-то хорошо воспитан, – заявила она сердито, когда Вэл подошла поближе. – Даже до дома свою прекрасную даму не провожает!

– Ты что? – подняла брови Вайолет. – Да он только что довёл меня до ручья! Куда ты смотрела?

– Его с тобой не было. Не было, ясно тебе? Я его не видела!

– Так, успокойся, – Вэл примирительно взяла её за руку. – Чарли только что был здесь. Сегодня он меня познакомил с родителями, а потом проводил сюда. Что не так?

– А почему он не зашёл к нам, а?

– Потому что ему незачем.

– Потому что он не может, Вэл! Не может перейти через ручей! Тебе это ни о чём не говорит?

– То есть, по-твоему, Чарли – Водяной Конь? – скривилась она.

– Ну а что, если так? – запальчиво выкрикнула Морег. – Что, если ты в опасности?

Вэл звонко и обидно рассмеялась:

– Знаешь, солнышко, пора тебе развеяться.

Морег замерла перед дверью. Осторожно постучала. Конечно, папа очень не любит, когда ему мешают работать, но случай-то из ряда вон!

– Заходите уже, – раздражённо отозвался отец.

Кабинет изменился до неузнаваемости. Отец всегда был таким аккуратным! А сейчас всюду в беспорядке были разбросаны книги, растрёпанные, с библиотечными штемпелями. На рабочем столе – прямо на полированной поверхности – валялись окурки и почему-то стебли травы. На стенах висели мамины рисунки – но не законченные картины, а эскизы, наброски, которых Морег раньше не видела. Лошади, конечно же, – только их мама и рисовала. Но другие. И по спине Морег пробежал холодок узнавания. Потому что эту посадку рогатой головы, этот пристальный взгляд алых глаз можно было только повторить, а не угадать.