Бог Войны (ЛП)

А теперь, когда я потерял единственного человека, который придавал моей жизни равновесие, мой мир сбился с оси и скрипит под тяжестью гнетущего одиночества.

Не думаю, что теперь смогу жить без жены.

Она сдерживала часть моей тьмы, давая мне цель — ее. Теперь, когда ее нет, я не доверяю себе, что не устрою шоу эпических масштабов.

В дверь стучат.

— Уходи или ты уволена, Сэм, — я фокусируюсь на потолке. — Ты тоже, Хендерсон.

— Это я, милый, — доносится мягкий мамин голос. — Пожалуйста, открой дверь.

— Я хочу побыть один, — ворчу я.

Последнее, чего я хочу, — это обидеть маму, но я не в настроении сейчас с кем-либо разговаривать.

— Как ты смеешь прогонять свою мать, ты, наглый сопляк? — раздается голос отца с другой стороны. — Отойди, милая.

Бах!

Дверь открывается, буквально слетая с петель. Папа раздвигает плотные шторы, и я жмурюсь от яркого света, который почти ослепляет меня.

Я слишком долго просидел здесь взаперти.

Сев, я вздыхаю.

— Я ценю, что вы пришли, но все равно хочу побыть один.

— Ты похож на пещерного человека с таким небритым лицом, — папа останавливается передо мной. — И от тебя воняет.

— Спасибо за безоговорочную поддержку, пап. Я действительно ценю это, — я испускаю долгий вздох и продолжаю бесстрастным голосом: — Я просто переживаю раздражающе спокойный развод. Здесь не на что смотреть.

— О, милый, — мама садится рядом и гладит мою спину успокаивающими круговыми движениями. — Ты всегда держал свои эмоции и мысли при себе, но это нормально — иногда отпускать их.

— Я в порядке.

— Ты совсем не в порядке, — папа садится с другой стороны от меня. — Не нужно притворяться, что у тебя все хорошо после того, как Коул исполнил свое желание.

— Это и ее желание тоже, — слова даются с огромным трудом. — Она хотела развода настолько сильно, что рисковала ради него своей жизнью.

Мама продолжает нежно гладить меня по спине.

— Мне так жаль. Никто не заслуживает проходить через это.

— Я заслуживаю. Я соврал ей, прекрасно понимая, что последствия будут не из приятных, когда она узнает. И был прав.

— Ты сделал то, что считал лучшим для вас обоих, — папа сжимает мое колено. — В этом нет абсолютно ничего плохого, и ты не должен винить себя за то, что решил спасти свой брак. Вини Коула. Этого ублюдка следует винить в половине мировых проблем. Другая половина на Ронане.

Я невольно улыбаюсь.

Из всего, чему научил меня папа, непримиримость всегда была на первом месте.

Я также знаю, как он защищает свою семью, вот почему я скрыл от родителей тот факт, что Ава ударила меня ножом. Я не хотел портить отношения между мамой и Авой или, что еще хуже, чтобы отец занес ее в свой список дерьма за то, что она посмела причинить вред его сыну.

Мама бы поняла, что Ава не в своем уме, а он, возможно, нет.

Впрочем, сейчас это уже не имеет значения.

— Ее отец поместит ее в психиатрическую клинику, где она, возможно, проведет остаток своей жизни, — тихо говорю я. — Происходит единственное, против чего я боролся, и у меня нет сил остановить это, но даже если бы у меня был какой-то план, я сделаю ей только хуже.

— Знаешь, может, это и не к худшему, — начинает мама. — Помнишь, я часто просила тебя следовать советам психотерапевтов? Ну, потому что я испытала, каково это — жить с кем-то вроде Авы.

Моя голова наклоняется в ее сторону.

— Ты… правда?

— Да. Когда я была намного моложе.

— Милая… — папа говорит мягким голосом.

— Все в порядке, — она улыбается, но в ее голосе слышится грусть. — Я думаю, он уже достаточно взрослый, чтобы знать. Видишь ли, моя мать тоже была психически неуравновешенной, и в отличие от Авы, у которой случались редкие приступы, приступы моей матери были гораздо более частыми и жестокими. Отцу посоветовали положить ее в больницу, но он пожалел ее и почти сразу же забрал оттуда. Это была огромная ошибка. Она не только причинила боль мне, твоему отцу, нескольким другим детям и твоему дедушке, но и себе. Я очень любила ее, но в какой-то момент эту любовь затмил страх. Если бы я могла вернуться в прошлое, я бы умоляла отца запереть ее. Ради всеобщего блага. Я не говорю, что Ава такая же — нет, боже, эта девочка достаточно хорошо отдает себе отчет в своих действиях, и это радует. Она позвонила и сказала, что хочет сделать это ради себя и всех вокруг. Ты знаешь, какая она гордая, как ненавидит, когда с ней нянчатся. До того, как все это случилось, она пела тебе дифирамбы, потому что ты относился к ней как к нормальной. Я знаю, что ты можешь быть таким же жестким, как твой отец, но в этот раз, возможно, тебе нужно немного сбавить обороты, чтобы не сломаться.

— Я не жесткий, — говорит папа, будто его это задело.

— Ты привил ему дурные привычки, — парирует она.

— Я научил его всем своим лучшим качествам.

— Включая высокомерие и чопорность. Аплодирую тебе стоя.

— Ты что, хочешь поругаться, любимая?

Она озорно улыбается.

— Думаешь, сможешь победить меня, Эйден?

Пока я слушаю препирательства родителей, мамины слова снова и снова звучат у меня в голове.