Бог Солнца

Он говорил так, словно у него в горле тоже застрял ком.

Глубоко вздохнув, я взяла себя в руки и повернула кольцо так, чтобы черная полоса стала янтарной.

– Спасибо

Он лишь кивнул.

Я сделала еще пару вдохов, чтобы унять готовые пролиться наружу эмоции. Подобрала три золотые цепочки.

– Терет…

– Все знает. – Сайон указал на осколок у меня в руке. – Он тоже тебя искал.

Ком все рос.

– Мне нужно вернуться к Ней. – Я приподняла ладонь с осколком, прежде чем засунуть обратно за пазуху вместе с цепочками. Мой голос походил на карканье. – Нужно вернуть его. Можешь меня туда доставить?

Его взгляд пробежался по моему лицу, словно по строчкам книги.

– Могу. И доставлю. Я не позволю тебе идти одной.

– Война…

– Даже без войны я не смог бы ступить так глубоко в Матушку-Землю. – Черты его лица смягчились. – И Терету бы не понравилось.

Мои губы дернулись, но я промолчала.

– Но твоя сестра на юге Хелканара. – Сердце подпрыгнуло в груди. – После твоего исчезновения я беседовал с ней несколько раз. Я отправлю тебя к ней, и вы совершите путешествие вместе. И поспешите. – Я отступила, и его цвета стали ярче. – Пусть Луна тебя освободила, пусть и проявила милосердие, она вскоре пожалеет о своем поступке. Я знаю это существо тысячелетия, Айя. Она холодна и мстительна. Она сочтет совершенное ошибкой и постарается ее исправить всевозможными способами.

– Тогда мы будем идти быстро, а ты отверни ее лик от меня. Только… позволь попрощаться с мамой.

Он кивнул, и боевой дух в его глазах сменился печалью – печалью настолько глубокой и выразительной, что мне захотелось ее нарисовать, хотя, конечно, потребуются годы на то, чтобы заново овладеть этим мастерством.

И вот я вновь оказалась на Земле перед мамой. Она вздрогнула, ее взгляд метнулся мимо меня к тому, чье присутствие я чувствовала за спиной. Слезы наполнили ее глаза.

– Нет… Еще рано…

Я обняла маму и сжала так сильно, что от усилия задрожали мышцы.

– Мы еще увидимся. Обещаю. – Отстранившись, я поцеловала ее в щеку. – Не знаю, что ждет меня впереди, но я приложу все усилия к тому, чтобы увидеться с тобой вновь. Мы прощаемся не навсегда.

Энера взяла мое лицо в ладони. По щекам потекли слезы, и у меня тоже защипало в глазах.

– Значит, пока до встречи. Вновь.

Я поцеловал ее в другую щеку.

– Пока что да. – Мои губы задрожали, когда я улыбнулась. – Сайон доставит тебя домой.

Она покачала головой.

– Иногда я жалею, что ты нашла Его у реки.

Я вздрогнула.

– Мама…

– Но я рада, что все же нашла, – прошептала она, погладив меня по волосам. – Я рада, если тебя ждет счастливый конец. Только в этом случае. – Она судорожно вздохнула. – Лишь об этом мечтает всякая мать: чтобы ее дети были счастливы. Просто я и подумать не могла, что придется прилагать столько… трудов.

Я рассмеялась тем смехом, что граничит с рыданием. Она прислонилась своим лбом к моему, и долгое мгновение мы вдыхали один воздух на двоих, прежде чем я сжала ее ладонь и отступила.

Мама первой разжала пальцы.

Меня поглотил свет – столб яркого безвредного света, – а когда он рассеялся, я оказалась в чудной стране, густо заросшей зеленым лесом. Я стояла в прохладной тени перед скромным шалашом, увитым лозами и с соломенной крышей, повсюду были натянуты веревки, на которых сушились одежда и травы. Темнокожая женщина с вьющимися волосами несла коромысло, нагруженное тяжелыми ведрами с водой, которое упало с ее плеч, едва она завидела меня. Из шалаша послышалось чириканье, а из гущи леса мое имя произнес пожилой и сгорбленный божок.

Живы. Все они были живы.

И вместе.

– Сатто, – сказал он, выставив палец. – Разумеется, Солнце. Тайо. – Он поднял второй и третий пальцы. – Мендас, Сандас…

– Сколько всего у тебя имен? – восхищенно спро- сила я.

Он на мгновение задумался.

– Девяносто… восемь, кажется.

Я присвистнула.

– И Сайон – твое любимое?

– Сайон – самое первое. Оно самое… личное для Меня. Немногие его знают.

Мои брови сошлись на переносице. В ответ одна из его золотистых бровей приподнялась.

– Ты назвал нам это имя, – объяснила я, – когда только пришел в себя. И при этом для тебя оно… священно, если можно так выразиться.

Он кивнул.

– Почему? – нетерпеливо спросила я.

Его губы изогнулись.

– Потому что Я узнал тебя, едва открыл глаза, хотя никогда не видел твое лицо под таким интимным углом.