Бог Солнца

От голоса бабушки, ворчливо отгонявшей кур, сердце запело в груди, и я побежала впервые за шесть месяцев, отчаянно мечтая увидеть ее лицо. Ее вид поразил меня, как молния. Она постарела.

Заметив меня, бабушка закричала. Закричала, бросила ведро, выкрикнула мое имя и кинулась ко мне со всех ног – я никогда не видела, чтобы она так быстро бегала. Она обвила меня своими хрупкими руками и сжала с силой, удивительной для ее тонкой фигурки. Я зарыдала, уткнувшись ей в волосы.

– Дитя! Да заберут тебя боги, глупое ты дитя! – Отстранившись, она взяла мое лицо в ладони. – Ты такая худая! Боги, где ты пропадала?

– В Гнезде бога и каньонах Лосоко…

– Что ты такое болтаешь? – В глазах Каты заблестели слезы, и она вновь меня обняла. – Даже не написала! Мы с ума сходили от беспокойства, и только божок сообщил нам о твоем исчезновении…

– Божок?

– Они тебя ищут. Все ищут. А Зайзи застряла на другом конце света…

От известия о Зайзи у меня ослабели коле- ни, и я чуть не рухнула на землю. Но взяла себя в руки, поскольку Ката пошатнулась: она меня не удержит.

– С ней все в порядке?

Бабушка опять отстранилась и заглянула мне в лицо.

– Не знаю. Мы давно ничего от нее не слышали. Но ты, – она быстро заморгала, – ты дома.

– Я дома, – повторила я, и на глаза набежали новые слезы. Вновь обняв Кату, я вдохнула ее родной запах. Подождала, успокаиваясь, наконец отпустила.

– Где мама? А Даника?

Ката отпрянула от меня и заглянула мне в лицо так, словно проверяя, не сошла ли я с ума.

– Даника! Что Даника тут забыла?

Я прикусила губу.

– Если она пережидала зиму…

Ката положила мне на лоб шершавую ладонь. Мягко обхватив ее запястье, я медленно отвела руку.

– Ката, сколько меня не было?

Замешательство исказило ее лицо.

– Потому-то они тебя и искали, божки те… Глупая девчонка! Он послал за тобой слуг, а тебя тут не было.

Холодок пробежал по коже.

– С-сколько?

Тяжело сглотнув, бабушка сказала:

– Вы с Зайзи ушли полтора года назад. Разве ты не помнишь?

Ноги превратились в желе. Я рухнула на колени. Голос бабушки раздавался словно издалека. Я не ответила, и она убежала.

Полтора года! Я почти восемнадцать месяцев провела в тюрьме Забвения.

Сквозь завесу потрясения прорвался крик матери. Я подняла глаза: она, сильно похудевшая, бежала мне навстречу. Затем кинулась на меня, опрокидывая на спину, и зарыдала мне в шею. Казалось, что чувство вины сгрызет меня, как прожорливые термиты.

Тем не менее я ее обняла, будто собственного ребенка, и мы вместе оплакивали все это время, которое обе потеряли.

Зайзи домой не возвращалась. Слуги Сайона ее проведывали, но последний раз они приносили от нее весточку полгода назад, поэтому я не знала, здорова ли Зайзи или даже жива ли. Тогда она дожидалась меня в каньонах, на другом конце света. Вернулась ли Тью на небеса и жив ли еще Ист, оставалось неизвестным.

Тем не менее я нутром чуяла, что она жива. Наши семьи рассмотрели всевозможные варианты нашей кончины, и мама с бабушкой внимательно слушали мой рассказ о произошедшем, даже о самых глупых моих решениях.

– Тебе нужно вернуться. – Бабушка коснулась своего подбородка – пока меня не было, в ее руках появилась дрожь.

Энера ахнула.

– Вернуться? Ни за что!

– Я должна отнести его на место. – Сжав руку матери, я подняла тонкий шероховатый камень. Даже отделенный от остального сердца, кусочек рубиновой жилки продолжал светиться.

Мама взглянула на осколок опухшими глазами. Затем схватила его. Встала. Подняла над головой, словно собираясь выбросить в окно.

– Мама! – Я вскочила на ноги и попыталась вырвать его у нее.

– Этот камень разлучает нашу семью! – закричала она.

– Этот камень, – пространство между нами пронзил резкий голос Каты, – судьба Айи, а не наша!

Мы с мамой замерли. Не выпуская осколок сердца из рук, Энера повернулась, чтобы взглянуть в лицо матери.

– Или ты забыла, – слова Каты были льдом, хотя выражение лица оставалось теплым, – что наш бог рухнул на нашу ферму, жил под нашей крышей и выбрал для себя нашу Айю?

Дрожь пробежала между лопатками. Прошло столько времени… даже я почти забыла.

«Спасибо, бабушка».

Энера плотно сжала губы. Опустила руку. Я не стала забирать осколок, пока она его мне не протянула, избегая моего взгляда.

Взяв камень, я прижала его к груди.

– Нельзя медлить. Вероятно, Зайзи, Тью, Ист и Терет меня ждут. Сайон все еще ждет.

Мама фыркнула.

– Говоришь о божествах так, будто они – твоя семья.

Я усмехнулась, и она тоже с трудом сдержала улыбку.

– Три дня. – Бабушка не предлагала, она требовала. – Три дня дома. Ты выделишь нам ровно столько.

Душевно вымотанная, я не стала возражать. Как и Энера.

Я задержалась дома больше чем на три дня.

Несмотря на облегчение от возвращения, несмотря на радость от воссоединения с семьей и от того, что удалось заполучить осколок сердца, я была совершенно раздавлена.