Бог смерти не любит яблоки

Впрочем, это ведь на самом деле не важно. Не имеет значения, опасны ли они на самом деле. Вопрос в неповиновении. Для диро Эласто все, кто идёт наперекор, даже в малом — уже предатели и враги. И дело не в масштабе конкретной личности или её проступков, а в наглядной демонстрации.

“Люди должны бояться, — любил говорить диро Эласто в моменты очередного экстатического припадка, когда ему хотелось поделиться годами накопленной мудростью, достойной, по его мнению, быть сохранённой для новой, его личной вариации на тему “Государя”. — Государство должно иметь монополию на страх, монополию на насилие, монополию на правду. Только тогда у тебя получится изменить этот мир к лучшему. Иначе никак, понимаете? Только твёрдая рука — и страх. Это похоже на дрессуру, как в незапамятные времена натаскивали цепных псов. Они должны знать, кто тут хозяин, и всюду чувствовать его руку… Мою руку.”

На памяти Танатоса, примерно на этом моменте обычно приходила боль — раскалённая, ослепляющая, выжигающая внутренности. О да, своим “любимым творениям, обожаемым куклам, маленьким шедеврам с божественными именами” Канцлер Альдо никогда не упускал случая напомнить, как ощущается хозяйская рука. Они, по понятным причинам, должны были это помнить, и получше прочих.

Впрочем, своей концепции “монополии на страх” он придерживался последовательно, с той самой систематической педантичностью, которая в его исполнении практически попахивала манией. Эласто не позволял никакого проявления своеволия, и не важно, опасно оно или не слишком: отступление от текущего порядка вещей он при любом раскладе считал вызовом лично для себя. Бунтом, который должен быть подавлен, максимально демонстративно и показательно.

Потому что они должны бояться.

Вполне закономерно, что при таком политическом раскладе квест “найди предателя” стал практически национальной игрой. И также вполне закономерно, что заместитель Ироро эту игру очень и очень любил. Вот и сейчас выглядел очень довольным, будто провёл пару дней в своём любимом борделе на Новом Олимпе, с ранними прототипами проекта “Эрос”.

Танатоc оценивающе осматривал ребят, мысленно прикидывая, что они могли натворить. Заходили на запрещённые вирт-страницы? Наговорили лишнего? Включили параллельно с выступлением диро Эласто что-то другое?

Амано бросил на Танатоса быстрый равнодушный взгляд, который в их личном словаре значил что-то вроде “Ну никогда не было — и вот опять!”

Танатос шагнул вперёд, качественно отыгрывая знакомую (откровенно приевшуюся) роль кошмара в маске.

Ребята затряслись… некоторые из них.

— Да пошёл ты, — сказал вдруг один из арестованных, явно парень с одной из окраинных планет. — Пошёл ты, генномодифицированный урод! Пошёл ты, вместе со своим создателем-психопатом!

На капитанском мостике воцарилась тишина такая звенящая, как будто кто-то взорвал звуковолновую гранату.

Танатос смотрел в светло-карие глаза, серьёзные и полные отчаянного вызова, того самого, который бывает уже за чертой ненависти и отчаяния.

Глупый мальчик. Ты ведь не оставляешь мне выбора, знаешь?

Тишину разорвал крик.

Танатос равнодушно смотрел, как тело мальчишки поднимается в воздух, как кости его трещат одна за другой.

Танатос так и не пошевелился. Он знал, как выглядит сейчас: высоченная, неподвижная устрашающая фигура с лицом, скрытым маской, и глазами, горящими ярким оранжевым светом, за спиной которой развевается чёрный голографический плащ… Последнее — лишняя деталь, разумеется, часть парадного облачения. Дизайнеры посчитали, что такой наряд усилит инстинктивный страх, добавит образу потустороннего ужаса. Якобы, отсылки к классическому культурному слою… Танатос не возражал, что очевидно. Оружие не возражает против чехла, не так ли? Это разумно.

Но правда в том, что Танатосу никогда не нужна была мишура, чтобы пугать. Все, кто знал его технические характеристики, боялись его — вне зависимости от того, что было или не было на нём надето. При любом раскладе, на расстоянии до сотни метров Танатос мог убить любого, не пошевелив даже пальцем.

Хотя нет, не любого. Увы, одно-единственное существо в галактике Танатос уничтожить ни при каком раскладе не мог… Того самого единственного, кого он действительно хотел убить. Но, увы, диро Эласто был психопатом, но совсем не дураком. Он в первую очередь позаботился о том, чтобы обезопасить себя от своего же оружия. Разумная предосторожность.