Бог смерти не любит яблоки

— Сегодня ты всё продолжаешь меня удивлять. И я не могу уловить параллелей, — Танатос, разумеется, не читал детских книг, да ещё и таких древних. У него не было детства как такового, а в лаборатории, где создавали живое оружие, мало заботились о сказочной стороне вопроса. Нет, “богам новой эры” закачивали кучу различной информации, в том числе об общекультурных человеческих моментах. Но сказки…

Танатос нашёл книгу, о которой шла речь, разумеется. Она уже мелькала перед его мысленным взором. Но пока что он не понимал… Или, возможно, понимал недостаточно.

— А что не так? Мы накопили предостаточно вирт-ресурсов и никогда не тратили их, по крайней мере, масштабно. Так почему бы нам и правда не создать что-то для себя? Представляешь, планета — и только для нас двоих. Пусть виртальная, но всё же…

Танатос нахмурился.

На самом деле Ли, конечно, в чём-то права: они были легендами “Последнего турнира”, выигрывали почти всегда, если в принципе брались участвовать. На их виртальных счетах накопилось приличное количество теневых цифровых денег, которые было бы не так уж сложно использовать в реальной жизни… В теории, как минимум. На практике его кураторы очень удивились бы, вздумай Танатос что-то себе купить.

У оружия, разумеется, не может быть собственности. Потому-то свой виртальный счёт Танатос всегда воспринимал скорее как количество набранных баллов. Впрочем, когда их общение с Ли вышло за рамки… чего бы то ни было ожидаемого, Танатос тут же передал управление счётом ей.

“Моя семья не одобряет виртальные деньги, — сказал тогда Танатос, — они всё равно валяются без дела, так что пусть будут у тебя.”

Было много вещей, которые он объяснял “семейными особенностями” или “просьбой моего папочки”. Он говорил себе, что это даже не совсем ложь, скорее просто перенос понятий. Так, он продолжал называть остальных богов “братьями и сёстрами”, хотя их коэффициент инбридинга не превышал двадцати процентов, а из общего у них было — проект, в рамках которого они созданы. Опять же, с точки зрения аналогий Верховный Канцлер вполне мог бы считаться их отцом… Как минимум, в некотором смысле.

Он тогда боялся, что Ли будет возражать, и даже приготовил контраргументы. Но она только посмотрела на него, очень долго и внимательно.

“Договорились, — сказала она, — они будут у меня. Я сохраню их до момента, когда мнение твоего отца перестанет для тебя что-то значить.”