Бог смерти не любит яблоки

Он не отказался бы узнать больше про Ли, но тогда пришлось бы откровенничать и самому. Танатосу же отчаянно не хотелось придумывать себе несуществующую жизнь. Ему хотелось — пусть это и было очень глупо — чтобы она знала про него правду. Ту самую, которую он просто не мог озвучить по целому ряду причин.

Общаясь с Ли, он очень часто и на собственной шкуре познавал часто используемую в человеческой культуре концепцию замкнутого круга.

— Я просто хочу убедиться, что с тобой всё будет в порядке. Отправляйся в сектор Сертения, хорошо? Я уверен, там будет безопаснее всего, — он действительно был уверен. В конечном итоге, основные тактические планы уже были у него на вирте. — Там мы можем встретиться после того, как всё закончится.

— Хорошо, — ответила она, — я запомню.

-

После того разговора он довольно долго не встречал её в вирте. Возможно ли, что именно тогда она проходила переподготовку? Очень вероятно. Изначально Ли не была бойцом, это совершенно точно.

“Я — кибергонщик, — говорила она, — я умею летать в реале, но не очень люблю”.

Что же заставило её сунуться в это? Впрочем, глупый вопрос.

Ответ почти очевиден. Он не имеет значения.

Танатос думал, что она в Сертении. Она сама это подтвердила — видимо, из соображений военной тайны. Он же сделал всё возможное и немного совершенно немыслимого (за что Фобос с Родасом на пару чуть не решили, что неплохо было бы его прикончить), чтобы именно эту систему война коснулась наименьшим возможным образом… А ведь ему стоило понять, что она лжёт. Если оглянуться назад, это не более чем очевидно. Он должен был сразу понять всё про “их собственную планету”...

-

— Ты сегодня летала иначе, чем обычно, — заметил Танатос, глядя, как догорает вдалеке машина одного из противников.

— Лучше или хуже? — спросила она со странным безразличием.

— Сложно сказать, — ответил он. И не солгал. Он признавал, что она стала летать лучше. С точки зрения боевого пилота, он сказал бы, что она стала намного профессиональнее. Её обычный стиль, чуть демонстративный и дерзкий, немного по-детски нахальный, стал более точным, беспощадно-ожесточённым, функциональным. С точки зрения боевой логики это были хорошие перемены. Но нечто исчезло безвозвратно. Он не мог бы объяснить, что именно, но ему не хватало этого.

— Ты стала жёстче, — всё же решил озвучить он вслух. — Не берусь судить, хорошо это или плохо.

Она помолчала, а потом, когда он уже почти перестал рассчитывать на ответ, спросила:

— Ты читал историю о маленьком принце?

— Что?..

— Старая детская книжечка. Её написал боевой пилот эпохи атмосферной авиации Земли Изначальной. Довольно хороший пилот, к слову. Он погиб в бою, но совсем не в этом суть… Давай создадим планету, бог смерти.