Бог смерти не любит яблоки

— Ах, Эндрю… Право, я бы с удовольствием вернула тебе вирт. Но ты знаешь не хуже меня: это противоречило бы правилам игры. Считай признанием твоих выдающихся заслуг в сфере программирования, если тебе угодно. А теперь, коль скоро мы закончили с экспозицией, предлагаю перейти непосредственно к основному действию.

— Так быстро?

— Прошу простить, но у меня сегодня загруженный график… Эндрю, мы можем сделать это двумя способами. И я признаю, что психотропы в сочетании с вирт-допросом творят чудеса и предстоят тебе при любом раскладе. В конечном итоге мы будем знать о тебе всё, даже если это оставит тебя пускающим слюни идиотом. Но я предлагаю по старой дружбе сделать это проще для нас обоих. Так что просто потрудись объяснить мне, ради чего ты это всё устроил. Ну и прочие сопутствующие подробности. И, если уж мы тут болтаем о симпатиях, я предпочла бы услышать от тебя это, сидя лицом к лицу. Возможно, после всех раз, когда мы вместе шагали навстречу смерти, хотя бы это я заслужила.

В глубине его глаз дрогнуло нечто, но потом снова сменилось непроницаемой маской вышколенного гвадского аристократа.

— Ты предлагаешь мне сделку?

— Для государственных изменников, чья степень участия три и выше, не предусмотрено сделок. Хотя готова признать, что, если ты предложишь что-то интересное взамен (и кого-то интересного), я постараюсь продавить адекватные условия. Но не более…

Он хохотнул.

— Государственная измена… Как много в этих словах. А ведь я всё ещё убеждён, что из нас двоих государственная изменница тут ты.

Что же, она чего-то такого, признаться, и ожидала.

— Какая свежая, светлая идея! Так порадуй меня, развивай дальше свою мысль. Я в целом догадываюсь, конечно, что там всё это время варилось в твоей голове, но давай, озвучь.

На этот раз она наконец увидела тень эмоций — злость.

— Я уже говорил тебе, что союз с Альданой преступен!

— Ох, воистину… А я уже говорила тебе, что он — наше лучшее и по сути единственное решение. Даже, помнится, все раскладки прислала. Опять же, палата советов проголосовала…

— Эти кретины подпишут всё, что Агенор им подсунет!

— Нет, не всё. И я на фоне этого чувствую себя немного попугаем, но всё же в очередной раз повторю: у нас нет реальных альтернатив. Гвада не может и дальше балансировать между ЗС и Коалицией; этот шанс мы потеряли благодаря идиотизму предыдущего руководства и беспрецедентным потерям в войне. Мы не можем в данный момент позволить себе быть самостоятельными, и выбирая, кому продаться, альды — оптимальный вариант…

Вот теперь его глаза загорелись ярко-ярко.

— Да ладно. Оптимальный вариант? После всей пролитой крови, после всего, что мы сделали, что эти мутантские твари делали? После всего этого ты предлагаешь просто взять и преподнести им нас на блюдечке? Как ты можешь, Ава? Ради чего мы воевали, теряли, умирали, убивали? Зачем это всё было нужно, скажи мне?

Дурацкий вопрос. Чёрная дыра только знает, как на него вообще отвечать.

— Я не знаю, Эндрю.

Она встретила его взгляд твёрдо и уверенно.

— Я прошла эту войну от начала до конца. Сражалась, теряла, убивала, предавала. Даже умирала, так уж вышло. Но я до сих пор понятия на хрен не имею, зачем всё это было нужно. Но это не вопрос из категории “зачем” и “почему”. Зачем Эласто приспичило плодить армию модов и завоёвывать галактику, если это значило катастрофу для всех и было отложенным политическим (и не только) самоубийством? Зачем ЗС ещё территории, если они тем, что есть, не пользуются толком? На кой нашей королеве и её прихвостням сомнительное бессмертие, от которого разит проблемами за сотню световых лет, ради которого надо финансировать негуманные проекты очевидного психопата?.. У меня нет для тебя ответов. Ни на один из этих вопросов, что характерно. Я вообще склоняюсь к мысли, что глупо пытаться неизменно искать логику в череде совпадений, человеческих решений разной степени идиотичности, эффекте всяких там машущих крыльями бабочек и катящихся с обрывов колёс. Я могу расписать тебе причины и следствия, цели и задачи, тактику и стратегию, направления подводных течений. Но нет, я не скажу тебе, зачем это всё было нужно в глобальном смысле, потому что понятия не имею. Идиотизм одного, слабость другого, жадность третьего, нерешительность четвёртого, равнодушие пятого, безумие шестого — и мы на выходе имеем бессмысленную и беспощадную кровавую баню. Вот и весь великий секрет. Которого, конечно же, и в помине нет.

Она вздохнула и посмотрела в потолок.

— Знаешь, один мой хороший друг, который заменил меня на задании “без обратно”, сказал что-то вроде: “Нам никто ответов не даст. Потом, может быть, над нашими пустыми могилами прочитают красивую речь… или обругают, как вариант, если такая будет повесточка. Но в одном сомневаться не приходится: потом нам точно придумают и ответы, и смысл — заочно. И не спросят, кем на самом деле мы были.” Он был очень умён, этот человек.

Она перевела взгляд на Эндрю, чтобы увидеть, как маска равнодушие сползла с его лица окончательно.

— Джекс… — протянул он.

Ей следовало догадаться.

— Ты знал его?