Бог смерти не любит яблоки

Слова помогают. И она задолжала ему так много слов, хотя пока и не могла бы решиться сказать их глаза в глаза. Но прямо сейчас можно жульничать, правда?

— Танатос.

Никакой реакции — ни визуально, ни на мониторах. Что ж…

— Мой персональный бог смерти. Ты никогда не думал о том, что наша судьба — чокнутая ироничная сука с паршивым чувством юмора? Я вот совершенно в этом убеждена. Абсолютно. Может, она у всех такая? Может, она наблюдает за нашим копошением, слушает наши слова, оценивает каждый душевный порыв и потом говорит: “Ах вон оно что… Ну так загляни в глаза тому, во что веришь, что любишь, о чём мечтаешь. И посмотрим, что ты скажешь потом, жалкий человечек.” Знаешь, я почти уверена, что это происходит именно так. Потому что у меня просто нет другого объяснения… За всю эту жизнь я сменила столько разных правд, идеалов, убеждений, взглядов, нарушила столько данных самой себе и всем другим клятв… Я разрушала, предавала, ошибалась. Я делала выбор, которого никогда в жизни не хотела бы и никому не пожелала бы, за который никогда, пока помню, себя не прощу. И самое ужасное, что, повторись тот выбор, я поступила бы точно так же снова… Я примерила столько масок, сказала столько лжи, прошла так много дорог, видела так много смертей... Было столько правд обо мне, которые давно стали ложью, но только одна осталась неизменной: по ту сторону войны и по эту, Ли, Лиана или леди Авалон... я всегда люблю тебя.

Она сказала это, и внезапно это оказалось сродни освобождению. Дышать стало почти до боли легко — так что она продолжала говорить.

— Знаешь, после всего, что я сделала, я никогда не скажу тебе этих слов в лицо. Не решусь? Не посмею? Не посчитаю целесообразным? Считай, что всё в одном. Но правда неизменна: я люблю тебя так сильно, что мне порой от этого страшно. Сильнее, чем могла даже вообразить, вечер за вечером играя с тобой в виртуальном мире в семью — не считая того, что это никогда не было игрой… Так сильно, что даже осознание всего, что ты совершил своими руками, не смогло полностью убить во мне это чувство. Так сильно, что я возненавидела каждого, кто причинял тебе вред, кто предавал тебя — даже саму себя. Особенно саму себя. Бог смерти… Ты был символом жизни для меня. Ты был моим якорем, моей надеждой, тем, к кому я отчаянно мечтала вернуться с этой проклятой войны… И не только из-за того, что в целом мире для меня не осталось ничего другого. Просто наши разговоры и наше молчание, книги и музыка, гонки и посиделки, поцелуи и закаты — это казалось реальней. Правильней этой якобы реальности с её политикой, войной, болью, смертью, ложью… Этот покой, разделённый на двоих, эта неизменная правда — оно останется со мной столько, сколько буду я сама. Я никогда не признаюсь тебе, но себе пора бы уже признаться… Выздоравливай, о боже смерти. Ты мне нужен живым.

Она слегка провела рукой над регенеративом и решительно отвернулась, направляясь к двери. Маска леди Авалон села на лицо, но теперь она почему-то перестала причинять ту жуткую боль, что была раньше. И Ли знала: что бы ни готовил для неё допрос старого друга, она пройдёт сквозь это.

Теперь она сможет.

*

— Здравствуй, Эндрю. Рада видеть тебя у себя в гостях. Признаться, пригласить тебя сюда оказалось делом непростым.

Лорд Вайс обозначил улыбку в уголках губ.

— Благодарю за гостеприимство, милая Ава. Видеть тебя всегда одно удовольствие.

— И не видеть — другое.

Они обменялись одинаковыми, понимающе-насмешливыми, взглядами.

— Ах брось, Ава, — он светски улыбнулся, — не стоит принимать всё так близко к сердцу. То, что между нами возникли некоторые разногласия, не значит, что я перестал считать тебя одной из лучших в своём поколении.

— Ну спасибо… но эта лесть для тебя недостаточно изящна. И несколько неуместно, учитывая, что ты недавно пытался меня убить. Стареешь? Или просто становишься небрежен?

— Ни то ни другое, просто говорю правду. А убить… Ава, милая, ну о чём ты? Ты, конечно, играешь в эту игру не так долго, как я. Но уж ты получше прочих усвоила правило: в нашем деле периодически приходится убирать с дороги тех, кто нам нравится. Тем или иным способом. Поверь, если бы я знал менее травматичный способ спихнуть тебя с этой доски, я бы его применил.

— Это очень мило с твоей стороны. Я тронута. Однако, Эндрю, меня радует, что ты заговорил о необходимости моего устранения, потому что именно этот вопрос я хотела с тобой обсудить. В числе прочих, разумеется.

— Настолько хотела, что даже распорядилась извлечь мне вирт? Это как-то немного недружелюбно с твоей стороны.

Леди Авалон только покачала головой: Вайс в любых условиях оставался собой, то бишь, изысканно-наглым хитрым ублюдком. И при других обстоятельствах она бы даже вернула ему вирт, его собственный или скорее клонированный — просто чтобы проверить, что именно он будет делать.

Но не сейчас. Потому что, хотя они вроде бы почистили его организм от нанитов и провели через электромагнитную дезинфекцию, но… Всякие неприятные сюрпризы возможны.