Бог пятничного вечера

– Да ладно, Род, мы же знаем, что вы друзья, и именно ты принял его последний пас. Теперь, когда Мэтью Райзин вышел, ты бы хотел помочь ему, но скажи правду.

Родди шагнул вперед и посмотрел на репортера в упор.

– Если Ракета сделал то, за что его осудили, он мне не друг. Он знает это, и я так ему и сказал. Но… – он вновь повернулся к камере, – что касается его способностей… Я десять лет играл в профессиональном футболе. Он был и, судя по тому, что я сегодня видел, до сих пор остается лучшим из всех, с кем или против кого я когда-либо играл. Точка. – Родди оттолкнул микрофон от лица и вышел.

– Ну вот, – сказал, опомнившись, ведущий. – Мэтью Райзин, бывший обладатель Кубка Хайсмена и осужденный преступник, отсидевший двенадцать лет из двадцатилетнего срока и недавно досрочно освобожденный, поиграл сегодня в мяч с профессиональным ресивером Родериком…

Женщина повернулась ко мне, и лицо ее побелело. Она быстро протянула дочке руку.

– Солнышко, иди сюда.

– Но, мама, я…

Она щелкнула пальцами.

– Сейчас же иди сюда.

– Но…

Женщина встала и подхватила на руку Синдереллу.

Пора уходить. Я закинул сумку на плечо и быстро вышел. Застегнул шлем, завел мотор и уже нажимал на сцепление, когда из прачечной вышел мальчик с футбольным мячом под мышкой. В руке он держал шариковую ручку и листок, вырванный из раскраски сестры.

– Мистер?

Я обернулся. Мать, готовая вмешаться, стояла возле двери и заслоняла собой дочку. Выражение ее лица не сулило ничего хорошего.

Я снял шлем.

– Да, сынок?

Мальчик протянул бумажку.

– Вы и вправду выиграли кубок Хайсмена?

Я взглянул на мать – она покачала головой. Потом снова на мальчика. Мать шагнула ближе. Остановилась.

– Нет, сынок.

Он показал на экран.

– Но…

– Мы просто похожи, вот и все.

Мать выдохнула и слегка склонила голову набок.

– А, ну ладно, – сказал мальчик.

Он повернулся, но его остановил мой голос.

– Но… – Мать моментально взяла меня на мушку. – Тот парень тоже когда-то был мальчишкой, как ты. С мячом под мышкой. Он был примерно твоего… – Я окинул взглядом. – Сколько тебе?

– Десять.

– Ну, думаю, ты, может, чуть больше, чем был он. Ты растешь и, может статься, однажды вырастешь в отличного квотербека. – Мальчик улыбнулся, подбросил мяч и сказал:

– Знаю. Моя мама говорит то же самое.

Я взглянул на мать, потом снова на мальчика.

– Что ж, слушайся ее. Она, возможно, права.

Через три квартала пришлось остановиться – что-то с глазами.

Глава 25

Я вернулся домой и долго стоял под душем, подставив спину под горячие струи. А когда вышел и уже вытирал волосы, вдруг услышал:

– Привет, Мэтью. – Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я снял с головы полотенце и увидел стоящую в углу Джинджер.

Неожиданностью это не стало.

Длинный тренчкот, высокие каблуки, макияж. Жизнь была добра к ней, как и ее пластический хирург, и назвать ее красивой и привлекательной было бы преуменьшением.

– Привет.

Молодая женщина медленно обошла меня по кругу, расстегивая при этом тренчкот.

Я обернулся полотенцем. Кулаки сжались сами собой. Незваная гостья сузила круг, провела по моим плечам указательным пальчиком и, оказавшись передо мной, отступила на шаг или два, повернулась лицом и медленно, так, чтобы оно соскользнуло по плечам, бедрам и икрам, сбросила пальто.

Полагаю, описания не требуются.

– Скучал по мне? – промурлыкала она.

Я не хотел видеть Джинджер ни здесь, ни поблизости, по крайней мере в трех ближайших штатах, но мне давно хотелось узнать одну вещь. Я старался не смотреть туда, куда она старательно привлекала мои глаза: наверно, я слишком долго пробыл в тюрьме. Гостья продолжала кружить. Я видел по телевизору, как это делают акулы, и, когда Джинджер снова оказалась за спиной, спросил:

– За что ты меня ненавидишь?

Она улыбнулась и провела пальцем по моему подбородку, не забывая при этом касаться меня волосами и телом. Знойный голос звал и манил.

– Не с начала.

– А что тогда?

Она чуть отодвинулась.

– У тебя было кое-что, чего я хотела.

– Что?

Джинджер остановилась передо мной, вскинула глаза, отлично сознавая, как омывает ее верхний свет, и положила ладонь на мою мокрую грудь.

– Ты. – Она похлопала меня пониже спины и снова принялась кружить. – Твоя харизма. Преданность другим. – Женщина остановилась, встретилась со мной глазами. – Сила, которой ты обладал.

Она играла со мной, это понял бы и дурак. Устроила весь этот спектакль, и весь мой опыт общения с Джинджер подсказывал, что это только разминка. Я не доверял ей ни на грош, поэтому и не упускал ее из виду ни на секунду. Проблема заключалась лишь в полном отсутствии на ней одежды. У меня закружилась голова. Я отступил в сторону, заставив и ее развернуться в другом направлении.

– А тебе никогда не приходило в голову, что я был обычным мальчишкой, любившим играть в футбол? И влюбившимся, так уж случилось, в другую девушку.

Она деловито кивнула:

– Да.

– Тогда почему бы тебе не вонзить зубки в кого-нибудь другого и не оставить меня в покое?

– Потому что я винила тебя, – сказала гостья с кривой полуусмешкой. – И сейчас еще виню.

– За что?

Она помолчала, взвешивая слова.

– За многое.