Бог, который исчез, или Made in ∞

Сделавшись невидимым, Самаил целый день проходил по пятам за матерью и сыном, наблюдая за их нелегким, хотя и незамысловатым повседневным трудом. Он оценил примитивное, хотя и достаточно практичное устройство их жилья и беззвучно посмеялся, глядя на дерево памяти, пожалев, что рядом нет Яхве. В это время появилась Ева, которая собиралась убрать начинающие тухнуть на солнце дары, чтобы освободить место для новых. Невидимый Самаил стоял от нее так близко, что она при желании могла бы его коснуться. А у того почему-то перехватило дыхание. Он с трудом сдерживал желание погладить женщину по щеке. Но вместо этого сделал другое. На мертвое дерево памяти села откуда-то прилетевшая птичка и, мелодично пропев что-то, превратилась в спелый живой персик, в нарушение всех законов висевший на сухой ветке.

Ева замерла. Ее сердце заколотилось как сумасшедшее. Она знала только одно существо, у которого птички превращались в персики, но она не видела его уже много лет.

– Самаил! – робко позвала Ева. Никто не ответил. А женщина вдруг почувствовала, как что-то опустилось на ее голову. Она протянула руку. Это был венок из цветов Эдема.

– Самаил! – радостно вскричала Ева, но бог остался невидимым и смущенно глядел, как тускнеют женские глаза и она разочарованно уходит.

Ева в размышлении стояла на берегу озера. Воспоминания бередили ее душу. Глаза наполнились слезами, но вместо того, чтобы заплакать, она решительно бросила цветы и персик в воду. Эдем перестал для нее существовать, как и все, что было с ним связано.

Прошло несколько дней. Ева, как обычно, начала утро с осмотра сетей. Они, как и в предыдущие разы, были полны рыбы. Но так было далеко не всегда. И началось как раз с тех пор, как она бросила венок и персик в воду. Озеро как будто благодарило ее за подарок и начало щедро делиться своими богатствами. Единственное, что омрачало радость женщины от улова, было то, что чистка и заготовка рыбы занимала много времени. А Каина, как назло, она отправила в лес. Подавив вздох, Ева принялась за работу, которая заняла все время до полудня. Наконец, она повесила на солнце последнюю густо посыпанную солью рыбешку. Тело ломило, а запах рыбы, казалось, пропитал все насквозь.

Мучаясь угрызениями совести, Ева решила, что ничего не случится, если сегодня она на этом работу закончит. Она сняла с себя грязную, пропахшую рыбой одежду и блаженно окунулась в воду. Та была прохладной, приятно освежающей. Забыв обо всем, женщина плескалась, невольно вспоминая, как она делала это когда-то в Эдеме. И с грустью подумала, что здесь ей никогда не придется встретить компанию веселых лягушек-акробатов.

Наконец, Ева вылезла из воды. Вначале она не заметила, что в нескольких шагах, полускрытый ветками кустов, кто-то сидит. А потом испугалась. Это мог быть зверь, а ее нож валялся забытый где-то вдалеке. Ветви раздвинулись, и женщина с замиранием сердца узнала Самаила. Сдерживая удивленный возглас, Ева прикрыла рот рукой.

А бог молчал, изучающе глядя на нее. По его лицу блуждала, появляясь и исчезая, чуть виноватая улыбка. Ева глубоко вздохнула и постаралась сдержать всплеск нахлынувших эмоций. Ей это удалось, и на лице появилось нейтрально-настороженное выражение. Вспомнив, что стоит перед богом голая, она не столько смутилась, сколько рассердилась, и резким движением схватив свое еще нестиранное рыбное тряпье, прикрыла им наготу. Самаил же, наоборот, растерялся. Он ждал какой угодно реакции, но не отношения к себе как к чужому. Да и голой он ее видел предостаточно. Но все-таки это был бог, а не какой-то мальчишка, и Самаил, справившись со смущением, проговорил:

– Зачем ты прячешь свою красоту? Тебе нечего стесняться. Я помню времена, когда нагота тебя совершенно не смущала.

В глазах Евы появилась злинка.

– И ты, пользуясь наивностью маленькой дурочки, пялил на нее свои бесстыжие глаза, – сказала Ева. Она уже и сама сейчас верила в то, что тогда ей это не нравилось.

Самаил начал обижаться.

– Ничего зазорного в том, что я на тебя смотрел и любовался, я не вижу. Да и ты вовсе не возражала. От того, что ты прикрыла себя этим рваньем, ты ничего не изменила. Твоя красота осталась при тебе. И я ее уже видел. Скрывать ее от меня глупо. Это все равно, что закрыться от солнца ладонью и сказать, что солнца нет, потому что ты его не видишь. Но если тебе так спокойнее или ты просто замерзла, конечно, оденься.

– Спасибо, что разрешил, – ответила Ева. – Не беспокойся, я не замерзла. Мне просто неприятен взгляд твоих похотливых глаз. К тому же ты в Эдеме получил то, что хотел. – И, невольно вспомнив подробности, женщина скривилась: – Но это было в другой жизни и с другой Евой. Здесь не Эдем. А я – Ева, жена Адама.

У Самаила стало погано на душе. Эта женщина была ему сейчас дороже всех тех, которые попадались ему на его бесконечном пути, но он не собирался обманывать себя. Она была права и справедливо сердилась на него за то, что он ею воспользовался в своих интересах. И, что еще отвратней, в интересах Яхве.