Бог-Император Дюны

— Их интересуют внутренние механизмы работы религии Владыки Лито.

— До сих пор интересуют?

— Они желают знать, как Ты отобрал религиозную власть у Бене Джессерит.

— Несомненно, надеясь повторить сделанное мной?

— Уверена, именно это и есть у них на уме, Владыка.

— Хви, как представитель икшианцев ты ужасна.

— Я твоя служанка, Владыка.

— А тебе самой ничего не любопытно?

— Боюсь, мое любопытство может тебя потревожить, — сказала она.

Он мгновение пристально глядел на нее, затем сказал:

— Понимаю. Да, ты права. Нам пока что следует избегать более личных тем. Не хочешь ли поговорить со мной об Ордене?

— Да, это было бы славно. Ты знаешь, что я встретила одну из делегаток Бене Джессерит?

— Это, надо полагать, Антеак.

— Мне она показалась пугающей, — сказала она.

— Тебе нечего бояться Антеак. Она пришла в твое посольство по моему приказу. Ты знаешь, что вы были захвачены Лицевыми Танцорами?

У Хви перехватило дыхание, а затем она застыла неподвижно, грудь ее заполнило холодом.

— Отви Як?

— Ты подозревала?

— Все дело в том, что мне он просто не понравился, а мне говорили — она пожала плечами, когда ее внезапно осенило.

— Так что с ним случилось?

— С истинным Отви Яком? Он мертв. Это обычный метод Лицевых Танцоров в таких делах. Мои Рыбословши получили приказание не оставить живым ни одного Лицевого Танцора в твоем посольстве.

Хви промолчала, но по щекам ее заструились слезы. «Это объясняет пустоту улиц и загадочное „да“ Антеак. Это объясняет многое».

— Я обеспечу тебе помощь Рыбословш, пока ты не сможешь заново наладить работу посольства, — сказал Лито.

— Мои Рыбословши будут хорошо тебя охранять.

Хви стряхнула слезы с лица. Реакция икшианских судей против Тлейлакса будет сокрушительна. Поверит ли Икс ее докладу? Все до единого в посольстве заменены Лицевыми Танцорами! Не верится!

— Все до единого? — спросила она.

— Лицевым Танцорам не было никакого смысла оставлять кого-нибудь живым. Ты была бы следующей.

Она содрогнулась.

— Они замешкались, — продолжал он, — потому что понимали необходимость скопировать тебя с абсолютной точностью, чтобы обмануть мои чувства. Они не уверены насчет моих способностей.

— Значит, Антеак…

— У меня и Ордена есть общая способность определять Лицевых Танцоров. И Антеак… что ж, она очень хороша в том, что делает.

— Никто не доверяет Тлейлаксу, — сказала она. — Почему их не стерли из космоса давным-давно?

— От специалистов бывает своя польза, несмотря на ограниченность. Ты удивляешь меня, Хви. Я не подозревал, что ты можешь быть так кровожадна.

— Тлейлаксанцы… они слишком жестоки, чтобы быть людьми. Они не люди!

— Уверяю тебя, люди могут быть очень жестоки. Я сам иногда был жесток.

— Я знаю, Владыка.

— Если меня на это провоцировали. Но единственные люди, о полном уничтожении которых я всерьез подумывал — это Бене Джессерит.

Ее потрясение было слишком велико, чтобы выразить его словами.

— Они слишком близки к тому, чем им следует быть, и все же слишком далеки от этого, — пояснил он.

Она обрела голос.

— Но Устная История гласит…

— Религия Преподобных Матерей, да. Однажды они изобрели особую религию для особых общественных структур. Они называют это — СОЦИАЛЬНОЙ ИНЖЕНЕРИЕЙ. Как, на твой вкус?

— Это черство.

— Разумеется. И результат соответствующий. Даже после всех великих попыток установить единобожие оставались бесчисленные боги, божки и якобы пророки, разбросанные по всей Империи.

— Ты изменил это, Владыка.

— До какой-то степени, но боги не умирают легко, Хви. Мой монотеизм доминирует, но первоначальный пантеон остается, он ушел в подполье под разными личинами.

— Владыка, я чувствую в Твоих словах… — она покачала головой.

— Что я так же холоден и расчетлив, как и Орден?

Она кивнула.

— Это ведь Свободные обожествили моего отца, великого Пола Муад Диба. Хотя он, на самом-то деле, не особенно заботился о том, чтобы называться «великим».

— Но были ли Свободные…

— Были ли они правы? Моя дражайшая Хви, они были чувствительны к использованию силы и они жаждали удержать свое господство.

— Мне кажется это тревожащим, Владыка.

— Мне это понятно. Тебе не нравится мысль, будто стать богом слишком просто, словно это всякому по плечу.

— Звучит так, как будто это бывает слишком случайным, Владыка, — проговорила она с такой интонацией, словно пытливо вглядывалась во что-то отдаленное.

— Уверяю тебя, что ВСЯКОМУ это НЕ по силам.

— Но Ты подразумеваешь, что унаследовал свою божественность от…

— Никогда даже не заикайся об этом перед Рыбословшами, — сказал он. — Ересь они карают жестоко.

Она судорожно сглотнула.

— Я сказал это лишь для того, чтобы тебя защитить, — сказал он.

— Спасибо, Владыка, — ее голос был слаб.

— Моя божественность начиналась, когда я предупредил моих Свободных, что больше не могу давать племенам воду мертвых. Ты знаешь, что такое вода мертвых?

— В дни Дюны так называлась вода, извлеченная из тел умерших, — сказала она.

— Ага, ты читала Ноа Аркрайта.

Ее хватило на слабую улыбку.

— Я объявил Свободным, что вода будет посвящена Верховному Божеству, которое останется безымянным. Им все же дозволялось контролировать эту воду благодаря моей щедрости.