Бог есть: как самый знаменитый в мире атеист поменял свое мнение

Я надеюсь, что в следующей части этой книги, где я излагаю мою текущую точку зрения и основные факты, которые привели меня к её принятию, я могу действовать с той же страстью и с теми же принципами, с какими я всегда это делал.

Часть II: Моё открытие Бога

Глава 4. Паломничество разума

Давайте начнём с притчи. Представьте, что спутниковый телефон прибило к берегу далёкого острова, населённого племенем, которое никогда не было в контакте с современным цивилизованным миром. Туземцы играются с цифрами на панели набора номера и слышат различные голоса, совершая набор в определённых последовательностях. Сперва они предполагают, что это прибор, который создаёт шумы. Некоторые из наиболее умных туземцев, учёные племени, подбирают правильные комбинации и пробуют снова их набрать. В очередной раз они слышат голоса. Вывод кажется им очевидным. Эти определённые комбинации кристаллов, металлов и химикатов производят нечто похожее на человеческий голос, а это значит, что голоса являются атрибутом этого устройства.

Но мудрец племени созывает учёных для обсуждения вопроса. Он долго и упорно думал обо всём этом и пришёл к следующему заключению: голоса, раздающиеся из прибора, должны исходить от таких же людей, которые существуют и являются разумными, хотя и говорят на другом языке. Вместо предположения о том, что голоса являются обычным атрибутом телефона, они должны исследовать вероятность того, что посредством какой-то таинственной коммуникационной сети они находятся в контакте с другими людьми. Возможно дальнейшие исследования в этом направлении могут привести к невероятному пониманию мира за пределами их острова. Однако учёные лишь смеются над мудрецом и заявляют: «Смотри: когда мы повреждаем прибор – голоса прекращаются. Таким образом, они, очевидно, являются не более чем звуками, созданными уникальной комбинацией лития, печатных плат и светодиодов».

На примере этой притчи мы видим, как легко мы позволяем заранее вбитым в голову теориям определять наш подход к рассмотрению фактов, вместо того чтобы позволить фактам формулировать наши теории. Прорыв Коперника, таким образом, может быть погребён под тысячей птолемеевых эпициклов. (Защитники птолемеевской геоцентрической модели солнечной системы выступали против гелиоцентрической модели Коперника, используя концепцию эпициклов, чтобы хоть как-то объяснить наблюдаемое движение планет, которое противоречило их модели.) И в этом, как мне кажется, лежит своеобразная опасность (эндемичное зло) догматического атеизма. Возьмём такие высказывания, как «Мы не должны требовать объяснения того, как получилось то, что мир существует; он есть – и точка», или «Поскольку мы не можем признать сверхъестественный источник жизни, мы принимаем решение верить в невозможное: жизнь возникла из материи самопроизвольно в результате чистой случайности», или «Законы физики являются „находящимися вне закона законами“, которые появились из пустоты – конец разговора». На первый взгляд эти высказывания кажутся разумными доводами, которые обладают особым авторитетом, поскольку имеют под собой не пустое основание. Но конечно же всё это не означает, что их действительно можно назвать доводами или считать разумными.

Так вот, приведение разумного довода в пользу того, что нечто является фактом, означает необходимость предоставления оснований, чтобы доказать свою правоту. Предположим теперь, что мы сомневаемся относительно того, что некто, кто даёт волю подобным высказываниям, действительно приводит доводы, или предположим нечто ещё более радикальное, а именно, что мы не уверены в том, что этот человек вообще способен что-нибудь по-настоящему аргументировать; единственный способ попытаться понять его высказывания – это попробовать установить, какие доказательства, если они вообще имеются, он предлагает в поддержку истинности своего утверждения. Поскольку, если высказывание действительно является разумным доводом, оно, несомненно, должно иметь научные или философские основания в свою пользу. И всё, что могло бы свидетельствовать против данного высказывания, или могло бы склонить говорящего к тому, чтобы он забрал свои слова обратно, признав, что они были ошибочны, должно быть изложено. Но если в поддержку не было предложено никаких оснований и никаких доказательств, то это означает, что основания или доказательства того, что утверждение является разумным доводом, просто отсутствуют.

Когда мудрец в притче предложил учёным исследовать все стороны имеющихся данных, он предположил, что небрежность в изучении того, что кажется разумным prima facie и убеждающим ipso facto[54], лишает возможности более глубокого понимания мира за пределами населённого племенем острова.