— Так ты выгляни, выгляни, — призвал Унномтюр играющего в прятки Мтага. — Если мы такие никчемные…
— А вы такие и есть! — заявил Мтаг.
— Тогда в чем же дело?
— Осторожность еще никогда никого не подводила.
Унномтюр обернулся к Фьольвиру.
— А, по-моему, он трус, арнасон, — сказал он. — Самый обычный трус, хоть и первый ученик. Как ты думаешь?
Глаз его незаметно подмигнул Фьольвиру, и Маттиорайс кивнул.
— Трус! Как не трус? Трус! Странно прятаться, когда у тебя куча народу в послушных куклах.
В темноте за креслом рассмеялись.
— Теперь вы хотите подначить меня! Так сказать, моим же оружием…
— Есть такое, — признался Унномтюр.
— Ой, ладно! — высокая алая тень со смешком медленно вытянулась из-за кресла. — Чего я действительно боюсь?
Мтаг встал за стражниками, частично доступный огням светильников. У него было странное, остроносое лицо. Широкий рот. Узкий подбородок. Глубоко утопленные в черепе красные глаза. Фьольвир, возможно, не назвал бы Мтага уродцем, но все же черты лица макафика показались ему слишком резкими из-за двух морщин, прорезающих щеки от крыльев носа.
Складки алого платья скрывали фигуру.
— Вот и я, — улыбнулся Мтаг.
— И что, страшно? — спросил его Унномтюр.
— Немножко. Вы меня все же пугаете. Я, признаюсь, рассчитывал, что погони за мной никакой не будет. Думал, сломаю героический механизм — и свободен.
— Не доломал.
Мтаг вздохнул.
— Получается, так. Нет, я подстраховался, но, видимо, не достаточно.
— Да, Коггфальтаддир сплоховал.
— Увы.
— И что теперь? — спросил Унномтюр.
— Думаю, уйду по тропе, — улыбнулся Мтаг.
Улыбка обнажила острые белые зубы в черных деснах.
— Может, бросишь это дело со шкатулкой? — предложил Унномтюр. — Ничего хорошего не выйдет.
— Я бы бросил, — сказал Фьольвир.
— Ну что вы! — сказал Мтаг с усмешкой. — Кто же отказывается от таких шансов по своей воле? Тем более, что я знаю, что меня ждет в противном случае. Ни Йорун, ни старик Хэн не забудут мне этого никогда, не говоря уже обо всех остальных. А терпеть и в жизни и после смерти их извращенную, примененную ко мне фантазию — простите великодушно. Так что выход у меня один.
— Думаешь, тьма тебя обласкает? — спросил Унномтюр.
— Ну зачем же? — Мтаг переместился, с улыбкой просунул голову над плечами двух стражников, и резко обозначившинся морщины словно разделили его лицо на части. — Мне ее ласки не нужны. И она, как ни странно, более договороспособна.
— Ой, да-да.
— Да. Она не обещает, как старик Хэн. Знаешь, сколько раз он меня обманывал? — Мтаг закривлялся, передразнивая бога мертвых. — «Я наделю тебя божественной силой, Мтаг!», «Все, кто служит мне искренне и честно, получают право сидеть рядом со мной, как равные!», а потом: «Знай свое место, прислужник! Я ничего тебе не должен!». Я, дурак, первые лет тридцать-сорок вообще не понимал, что за лживое существо, оказывается, тот божественный хмырь, которому я служу. Оно, конечно, специфика существования обязывает, сложно удержаться от козней, излишеств и интриг, когда день за днем видишь людские пороки, так сказать, проходящими перед тобой. Но со своими-то зачем так? Я разве против старика что-то затевал?
— И думаешь, уж тьма-то тебя не обманет?
Мтаг улыбнулся.
— Мое дорогое нечто из Йорунова дворца, — сказал он, вырастая и опираясь ладонью на голову стражника. — Подземелье старика, как ты должен понимать, с этой самой тьмой имеет много общего. Не географически, конечно, но по сути своей. Хэн слышал ее время от времени. Я слышу ее.
— И что?
— Ничего. Но, знаешь, она не грозится никакими карами и, кажется, не умеет врать. Я думаю, она с удовольствием оставит мне небольшой мирок, чтобы с хрустом поглотить все остальное.
Унномтюр поднялся на цыпочки, опираясь на плечо Фьольвира.
— Это она тебе сама сказала? — крикнул он.
— Ну не вахены же!
— А кто?
Мтаг задумался. Взгляд его опустился вниз, на волосатую макушку стражника. Губы поджались.
— Знаешь, я думаю…
Фьольвир и не заметил, как Унномтюр метнул кинжал. Это было движение из-за спины, из-за плеча, максимально скрытое до последнего момента. Краем глаза он уловил только взблеск металла, пронесшегося навстречу мятежному макафику. Казалось, ничто не может отменить их встречу.
Но в руках стражников вдруг невозможно быстро взметнулись мечи, скрестились, сложились железным щитом перед лицом Мтага. Кинжал ударился о них, высек искру и в бессилии отскочил в сторону.
Мечи опустились.