Боевые девчонки

Шрамы, виднеющиеся из-под рубашки, затвердели и побледнели. Айфи вскользь думает: интересно, откуда они? Каким солдатом он был, этот ребенок? Был ли как те бандиты, от которых она спасла караван? Приходилось ли ему тащить пушку Гатлинга на этих хрупких плечах? Рыскал ли в поисках еды по кустам с мачете на боку?

Си-Фэн, появившись из фургона и пройдя к краю платформы по самодельным мосткам из скрепленных болтами кусков металла, зовет:

— Агу!

Он обрывает мелодию на середине, берет клавиатуру и идет за ней.

Айфи, щурясь, смотрит на мальчика. Хоть она и может вообразить себе его историю, он все равно остается загадкой.

Наступает вечер и приносит с собой легкий ветерок.

Когда Агу возвращается из фургона Си-Фэн, его немного трясет, по телу пробегает едва заметная дрожь. Потом успокаивается. Рядом с Айфи свободно, он садится на платформу и снова начинает играть, мелодия звучит с того места, где он прервался.

В полудреме Айфи запоздало замечает, что рядом с ней что-то изменилось.

Ее будит всплеск музыки. Раскат, быстрый и громкий, как начинающаяся гроза или битва. Она открывает глаза и приподнимается на локтях. Сквозь листья над головой с темно-синего неба смотрит луна. Айфи тихо лежит и слушает. Последняя нота долго звучит в воздухе.

Она наблюдает за Агу, прикрыв глаза. Он выглядит спокойным. Вздыхает и прислоняется к раме платформы.

— Где ты так научился? — спрашивает Айфи шепотом.

Услышав ее, он вздрагивает. Не прячет клавиатуру, а прижимает к груди, как самую драгоценную вещь в мире.

— Сестра научила меня играть. — Он замолкает и смотрит на инструмент. — Она говорила, что так я стану еще лучше — как солдат. Разработаю пальцы, лучше получится управляться со всем, что придется держать в руках. Я разбираю оружие все быстрее. И собираю тоже.

— Это к ней ты возвращаешься? К сестре?

Агу долго ничего не отвечает.

— Я останусь с караваном, потому что тут я могу защищать людей. Иногда я чувствую пожар в голове, когда вообще ничего не происходит. И будто по мне бегают муравьи. Потею, вся одежда насквозь мокрая, и я не знаю, что это. Но когда у меня в руках оружие, я спокоен. Я не знаю, почему так. Думаю, так я запрограммирован. Меня сделали для войны.

— Сделали?

Тень падает на его лицо. Губы искривляются в стыд­ливой усмешке.

— Так ты синт…

Он кивает.

— Я такой же, как мальчишки, которые напали на нас. Хотя они и были не в себе, я знаю, что они хотят того же, что я. Лежать в грязи и дать земле поглотить себя, когда пойдет дождь.

Синты делают только то, на что запрограммированы. Перед глазами проносятся обрывки воспоминаний. Женщина на койке лагерной клиники — тогда Айфи была еще ребенком. Женщина играет с вылепленным из глины коренастым человечком, размахивающим ручками и ножками. Женщина прижимает его к груди. Женщина взрывает бомбу, заложенную в ее теле. Синт. Странно, но Айфи не боится Агу. Вероятно, он мог бы с легкостью убить ее, хотя она, конечно, сопротивлялась бы. Пусть ему пришлось бы поплатиться, но все равно он бы убил ее. Она знает это и все равно не боится.

— Хорошо, что ты со мной разговариваешь. Я синт. Я солдат. Я делаю ужасные вещи, но Си-Фэн говорит, что я еще и мальчик, что у меня были мама и папа и они любили меня. — Слабая улыбка озаряет его лицо. — Когда я рассказываю ей, что творится у меня в голове, она смотрит на меня мокрыми глазами, и я чувствую себя старым, потому что видел очень много войны, а она — только голограммы войны. Но она говорит, что я маленький мальчик, и я пытаюсь быть им. Это трудно. Быть маленьким мальчиком.

Айфи улыбается, но подавляет желание положить руку ему на плечо. Не потому, что он синт, а потому, что ему наверняка надо сейчас побыть одному.

Она заставляет себя встать.

— Все хорошо? — спрашивает он ее. Пистолет у него на поясе поблескивает в лунном свете.

— Да. Спасибо. — Она смотрит на фургон, из которого вышел Агу, и поправляет сумку. — Ты не знаешь, Си-Фэн сейчас спит?

Он хихикает, и для Айфи это самый странный звук, какой только можно представить. Но она снова улыбается.

— Си-Фэн никогда не спит. Она слишком занята. Помогает всем нам. — Он подбирает винтовку, которая лежала рядом, и прикладывает к плечу. Чтобы охранять покой спящих беженцев.

Айфи бросает на него последний взгляд и направляется к фургону Си-Фэн.

Глава 47

Перед Онайи и Чинел раскинулась территория кампуса, их бывшего лагеря, призрачная и молчаливая. Час езды от Энугу и еще дальше от ближайшего приемного пункта. С холма они видят полигон, арену под куполом, где абды практиковались в рукопашном бою, казарменного вида здание, где они ели, и общежитие, где спали. Или хотя бы пытались.

Там, внизу, Онайи видятся призраки. Абды выстраиваются перед столами на полигоне и целятся в пластиковые мишени, а позади мальчиков сестры, которые дают им указания. Она видит, как абды собираются в кружок, сверяют записи, склонив головы, общаются по своей системе связи. Видит себя и Чинел, и Нгози, и Обиому, и Кесанду, и Джинику — передышка, все сидят на деревянных ящиках из-под боеприпасов, которые вытащили во двор.

— Ты плачешь?